Забытое приключение Тарзана

Мысль о создании позади них, идущем вслед за ними, заставляла Ханта ползти быстрее. Камни стирали и резали его колени и ладони, но он продолжал идти. Он не мог видеть на расстоянии вытянутой руки перед собой Нем руку, но все, же полз вперед, подгоняемый горячим дыханием льва в затылок.

Затем раздался дикий и страшный вопль, доносящийся из задней части туннеля, и Хант признал в нем стенания одновременного триумфа и ярости. Тварь пробивала свой путь в туннель, и теперь, на своих руках и коленях, если эти крюки можно было назвать руками, а эти странные куски плоти из кости или хитина — коленями, она бросилась вперед, отталкиваясь от стен пещеры, приближаясь, щелкая челюстями со звуком, что сродни гигантским резцам, хлопающим по мокрой плотной бумаге. Запах монстра пропитал воздух, и, когда Хант дышал, он воображал, как втягивает эту ужасную вонь в свои легкие, и что в некотором смысле, эта ужасающая тварь становится частью его самого.

Именно в этот момент Хант решил сжать обломок своего копья, повернуться и самому пойти в атаку на монстра. По крайней мере, так он умер бы от ран на передней части своего тела, а не со спины, как какой-то малодушный трус.

Но потом он увидел свет.

Глава 21

Со своего места, в личной зрительной ложе, сидя на своем золотом троне, с мантией, лежащей на коленях, Куруванди наблюдал с равнодушием за событиями дня. Он хотел лишь увидеть, как умрет этот бронзовый гигант. И желал увидеть представление от Эбопы. Его глаза блуждали там, где висел громадный гонг.

Гонг был устроен таким образом, что при ударе с огромной силой, эхо его перезвона проходило через металлическую трубу прямо в пещеры за его пределами. Через двадцать минут обычно прибывал Эбопа, голодный и злой. Воины должны были только открыть ворота на дальней стене, те, которые вели вниз к нижним пещерам и к Эбопе. Когда Эбопа появлялся из темноты, то поначалу начинал трясти головой и протирать глаза, но вскоре, приспособившись к свету, начинал выслеживать свою жертву.

Иногда Эбопа прыгал на свою добычу, убивая её немедленно, и съедая под рев толпы. Чаще всего, он начинал играть со своей предполагаемой едой, преследуя её по арене и позволяя добыче поначалу даже брать на себя инициативу, а затем, внезапно, Эбопа начинал атаковать в своей особой и отвратительной манере нападения, а через несколько мгновений жертва падала под его похожими на крючья когтями.

Редко кто оказывался, достаточно силен, или настолько храбр, чтобы дать Эбопе настоящий бой. Сегодня же, если то, что Куруванди слышал об этом гиганте, было правдой, зрелище могло быть другим. Еще несколько минут удовольствия могли быть добавлены к его предвкушению. Правитель стал еще более оптимистичен, услышав, что гигант сбежал из темницы с двумя женщинами и боролся с превосходящими силами противника, прежде чем был загнан на арену. Это доказывало, что пленник не был обычным человеком.

Куруванди посмотрел вниз на арену и на дверь, через которую обычно приходил Эбопа. Бессознательно, он облизал губы.

***

В туннеле под ареной, Хант двинулся на свет. Он подошел к его источнику, обнаружив, что это была искусственная шахта, которая вела из туннеля, и что сам проход заканчивался здесь, напротив твердой каменной стены. По склизким стенам шахты и влажному полу туннеля, Хант сделал вывод, что этот шлюз был предназначен для слива избытков воды.

Не удосужившись оглянуться назад, Хант оперся руками по обе стороны от шахты, и подтянулся вверх, а затем использовал свои ноги таким же образом. Поверхность была скользкая, но за счет постоянного упора руками и ногами он уверенно двигался к выходу. Над собой он смог увидеть металлическую решетку. Хант старался не думать о ней и надеялся, что сможет сдвинуть ее.

Когда Хант был на полпути, он посмотрел вниз на льва. Тот не мог подниматься по шахте. Там не было места, где его лапам удалось бы ухватиться. Хант почувствовал затопившую его волну стыда от своей трусости. Он должен был умереть рядом со львом. Лев давал ему время, чтобы подняться к вершине шахте, но ему следовало бы умереть вместе с ним. Лев посмотрел на него снизу вверх и оскалил зубы, как будто улыбнулся. Затем Джад-бал-джа повернулся к скрипящему ужасу, который устремился на него, и Хант принял окончательное решение. Он продолжил подниматься вверх.

***

Когда Джин вышла на арену, Куруванди подался вперед на своем троне. «Это может быть интересно», — подумал он. Не потому, что он чувствовал, что эта бледнокожая женщина будет искуснее чем Джеда, борьбу который он видел уже много раз, а потому, что ему было интересно то, как на этот раз умрет чужестранка.