Забытое царство

Интересный факт: статуя датируется приблизительно 1400 г. до н. э., хранилась в храме 200 лет и даже спустя столь продолжительный срок вызывала такое благоговение, что человек рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее. Царь, которого изображала статуя, не был- ни столь велик, ни столь удачлив как правитель, чтобы вызвать такое почитание, и я склонен думать, что статую так высоко ценили ради нее самой. Правда, как произведение искусства она немногого стоит — честно говоря, комически ужасна — но, во всяком случае это статуя местная, не имеет ничего общего ни с Египтом, ни с Месопотамией, ни с каким-либо другим нам известным центром; если не считать голову барана, найденную во дворце Никмепа, которая не более, чем на 30 лет старше, это самый древний образец скульптуры из Алалаха. Мы имеем основания полагать, что вся северосирийская школа искусства, которая позднее вызвала к жизни скульптурные украшения сирийско-хеттских дворцов, начала зарождаться как раз в это время— в XV или раннем XIV в. до н. э., и, может быть, Алалах ценил нашу статую не как «портрет», но как «примитив», старейший образец местной художественной школы.

Фигура вырезана из прекрасного белого магнезита. Камень был обработан цилиндрическим сверлом, затем отшлифован на точильном камне и отполирован. Царь представлен сидящим, он завернут в какое-то одеяние без складок, которое скрывает формы тела, и, хотя предполагается наличие нижней туники и плаща с каймой, все передано столь схематично, что трудно установить сходство с какой-либо известной одеждой. На царе высокий головной убор, простой и гладкий, скрепленный лентой; бакенбарды и длинная борода также гладкие; брови и глаза выложены черным камнем, что резко контрастирует с белизной магнезита; несомненно, первоначально голова была раскрашена: например, краской должны были быть переданы локоны на бороде царя, так как в камне они не проработаны. Вся передняя часть фигуры от щек до края одежды покрыта клинописным текстом, составляющим 104 строки.

Трон имеет форму кресла с высокой спинкой и ручками, которые поддерживают фигуры львов; тела их даны рельефно, а головы выступают; похоже, что перед троном имелся ряд ступеней, но они были вырезаны из другого блока, а затем обломались и, видимо, затерялись.

Надпись представляет собой «автобиографию» царя. Она была написана писцом по имени Щаррува, возможно, одним из старейших чиновников в государстве, так как его имя появляется, в документах, относящихся к предшествующему правлению, а в том, как Шаррува говорит о себе и призывает благословение на свою голову, проскальзывает высокомерие, которое может быть свидетельством очень высокого положения при дворе. Шаррува писал на своем собственном диалекте, возможно, сознательно употребляя архаизмы; к сожалению, ни писец, который делал копию для камнереза, ни камнерез, который высек надпись, не отличались профессионализмом, и текст поэтому чрезвычайно трудно читается.

Мистер Сидни Смит, который опубликовал документ, признал, что текст, вероятно, потребует в будущем большого количества исправлений. — По многим пунктам имеются значительные разногласия, главнейшее из которых связано с определением точной даты правления Идри-ми: вопрос в том, предшествовало ли оно правлению Никмепа или следовало после него? Частично это зависит от чтения одного имени в тексте[32], частично связано с идентификацией упомянутых в тексте лиц. В Алалахе, как и в других сирийских государствах, в царской семье одни и те же имена появлялись в разных поколениях: так, Никмепа — это сын Идри-ми и отец Илим-илимма, в то же время царь Идри-ми — сын Илим-илимма, и в зависимости от того, кого из этих двух Идри-ми или двух Илим-илимма мы изберем, автор надписи становится отцом или внуком строителя нашего дворца. Филологические тонкости доступны только лингвисту, но для решения этой исторической проблемы весьма существенны и археологические свидетельства, а таковые, я думаю, определенно подтверждают, что Идри-ми правил позднее, чем Никмепа. Как археолог, следовательно, я без колебаний следую за Сидни Смитом и восстанавливаю историческую обстановку периода слоя IV, игнорируя лингвистические аргументы его оппонентов.