Забытое

Пока я играю, в моей голове рождается совершенно новая мелодия. Она начинается задумчиво и легко, со светлыми аккордами и мягкими переходами. Иронично, но это отражает мои чувства к Сиенне. Эта музыка, кажется, сама срывается с подушечек моих пальцев и становится, наверное, самой прекрасной композицией, которую я когда-либо сочинил или сыграл.

Пока мелодия из моего сердца звучит из-под моих рук, я мысленно представляю зелёные глаза Сиенны, её веснушки и огненные волосы. Она сильная, яркая, непохожая ни на одну другую девушку из когда-либо мной встреченных. Но она никогда не будет моей. Мелодия становится тяжелее, словно чувствует тяжесть на моём сердце. Мои пальцы ускоряются, разбегаясь по клавишам.

Я бы хотел, чтобы Сиенна согласилась, чтобы я поехал с ней в Рубекс, но как бы я ни требовал, как бы ни умолял, она отказывается. У неё есть на то свои причины, и я уважаю её решение. Пока что. Но как только её мама и сестра переедут в убежище, я найду повод поехать в столицу. Потому что я не собираюсь отступать от своих слов, что я не позволю ей противостоять Рэдклиффу в одиночку. Я уже однажды оставил её одну, больше я этой ошибки не повторю.

Я даже не заметил, как увлёкся мелодией, пока не доиграл до последней ноты, и за моей спиной раздались громкие хлопки. Последний звук всё ещё звенит в воздухе, я разворачиваюсь на табуретке и вижу, как мой отец стоит, прислонившись к дверному косяку.

— Твоя мама гордилась бы тобой. Она всегда хотела, чтобы её сын умел играть на фортепиано, — он заходит в комнату и садится в кресло в противоположном углу от меня. — Она сама любила играть. Ты знал?

Я качаю головой. Мой отец крайне редко о ней говорил. Всё, что я знаю о ней, мне рассказала Грета.

— Она была удивительной женщиной, — произносит Харлоу, его глаза расфокусированы, будто он погрузился в воспоминания. — И я безумно её любил. Но, по всей видимости, этого оказалось недостаточно.

Когда я ничего не отвечаю, он хлопает в ладони, его лицо принимает серьёзное выражение.

— Послушай, сынок…

— Пожалуйста, не… не называй меня так, — выдавливаю я, не разжимая зубов.

— Ты по-прежнему мой сын. Пожалуйста, Зейн, постарайся понять меня. Я не желал тебе зла.

Я вскакиваю с места.

— А я теперь понятия не имею, кто ты такой. Человек, который проводит опыты на детях? Который поручает своему генетику убить невинного ребёнка? Который виновен в смерти собственной жены?

— Зейн, пожалуйста…

— Нет, это ты послушай, отец. Хотел ты того или нет, но ты это сделал. И я не знаю, можно ли всё это вот… — я указываю на него и на себя, — когда-нибудь исправить.

Харлоу поднимается с кресла и делает ко мне несколько шагов.

— Осторожнее, сын. Мы говорим не только о моём прошлом, но и о твоём будущем. Не разрушай его из-за моих старых ошибок.

— Это не просто ошибки, отец. То, что ты сделал, это отвратительно. Мерзко. Чудовищно, — мотая головой, я отхожу подальше от него. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь тебя простить.

В глазах моего отца отражается мольба.

— Пожалуйста, Зейн, не говори так. Я всё также хочу однажды передать тебе компанию, и мне всё ещё нужно, чтобы ты женился на Ариан.

— Попробуй обратиться с этим к своему настоящему сыну.

— Ты, Зейн…

Я поднимаю руку, чтобы он замолчал.

— Прошу, хватит. Я услышал достаточно.

Я выхожу из кабинета, но Харлоу продолжает кричать мне вслед:

— Если ты отвернёшься от меня, то клянусь, ты об этом пожалеешь.

Может, он и прав, но в этот самый момент это единственная защита, что у меня есть. Не оглядываясь назад, я покидаю комнату, оставляя отца одного.

11. СИЕННА

Прощание — горько-сладкая штука. Мне не терпится поскорее добраться до Рубекса и разобраться, что происходит с Треем, но кто знает, когда я вновь увижу маму и Эмили.

Мы стоим на платформе, ждём скоростной поезд, который увезёт меня в Рубекс, тогда как чёрный автомобиль стоит всего в нескольких метрах от нас, готовый отвезти маму и Эмили в убежище. Зейн и телохранитель, которого он нанял, стоят в стороне, давая нам минутку наедине.

Крепко сжимая Эмили, я шепчу ей на ухо, чтобы хорошо себя вела и слушалась маму. Она такая маленькая, что легко приспосабливается ко всем изменениям. Но меня беспокоит мама. Её глаза красные, опухшие и всё время полны слёз с той самой минуты, как я сказала ей, что поеду в столицу, а они с Эмили — в безопасное место

Мама заключает меня в долгие объятия.

— Прошу, береги себя, Сиенна.

Я сжимаю руки за её спиной.

— Хорошо.

Она выпускает меня из объятий, печально улыбается, берёт Эмили за руку и ведёт к машине. Телохранитель по имени Рубен спешит к ним и открывает им заднюю дверь. Когда они забираются внутрь, Зейн сжимает мой локоть и уводит меня на пару метров в сторону.

— Я останусь с ними на день-два, пока они не устроятся, — тихо говорит он. — Рубен не отойдёт от них ни на шаг.

— Ему можно доверять?

— Абсолютно. Я доверяю ему собственную жизнь, — он передаёт мне микрокарту и что-то похожее на карту-ключ. — Когда приедешь в Рубекс, отправляйся прямо в мою квартиру. Дверной замок там электронный, но ключ должен сработать.

— Должен?..