Забытые-2: Тишина взаймы

От Гостевого до Ярмарочного недалеко – полдня пешего пути. Пёс без устали летел вперёд, и дневной переход от Сердца до Гостевого мы одолели быстрее быстрого – менее чем за полдня. А в поздних сумерках я уже просочилась в Ярмарочный, прибившись к толпе торговцев и закутавшись в простейшие невидимые чары.

Конечно, на санях было бы быстрее. Но я остро нуждалась в одиночестве и всю дорогу с удовольствием наслаждалась тишиной – и молчанием Шамира тоже. Он и вперёд меня не толкал, и с пути не сбивал. И, хоть и «сообщил» после короткой схватки с Гордой, что в Ярмарочном делать нечего, возвращаться не мешал.

Вероятно, у нас и правда есть немного времени – до того, как. И мне Шамир тоже даёт небольшую передышку.

Жизнь в Ярмарочном уже текла по прежнему руслу, и лишь пустой дом старосты напоминал о том, что здесь недавно случилось. Пустой – совсем, все домашние съехали. И Добра, к моему огорчению, тоже. Исчезла. Почти бесследно.

Вёртка легко просочилась в щель у порога, открыла изнутри дверь, и я первым делом бегом бросилась к комнате служанки, уже понимая – не застану. Тёмные окна, остывшие стены, ледяные коридоры, оглушающая пустота заброшенности – конечно, безлетная тоже ушла. Но предчувствие (или нежелание признать поражение) гнало на поиски – и я нашла пустую комнатку. Ни полотенца на крючке, ни шали на продавленном кресле, ни даже одеяла на узкой кровати.

Поздно. Надо было сразу расспрашивать. Хотя – решила бы она рассказать, рассказала бы сразу. А Добра смолчала.

Молчащие, чтоб их…

Я разочарованно закрыла дверь и оглядела коридор. Нет, с пустыми руками я отсюда не уйду. Не люблю тратить своё время и силы зря. Обитатели жильё покинули – но всё ли они с собой забрали? Вряд ли. Слишком уж большой дом. И вряд ли жители города сюда сунутся.

И вообще, это дом искры, да. И староста Ярмарочного должен мне денег как знающей.

С этими мыслями я тщательно обшарила дом и нашла уйму полезностей. Сменила старую одежду на новую, подогнав её под себя простенькими чарами. Подобрала смену белья, дорожное одеяло и вместительную сумку. Совершила набег на кладовую и запаслась едой. Я-то немного ем, но оба моих спутника весьма прожорливы, а заботятся о своём пропитании из рук вон плохо.

И, конечно, деньги: Вёртка нашла старый тайник, который мы сообща подчистили. И, конечно, мелочи: писчие принадлежности и прочее. И, конечно, отдых: последний раз я нормально ела и спала на хуторе, перед событиями в Ярмарочном. Пора передохнуть. Мало ли какие впереди ждут «подарочки»…

Собравшись и плотно перекусив, я по наитию снова заглянула в комнатку Добры и невольно улыбнулась. Нет, не зря пришла… На оконном стекле в морозных узорах явственно проступило: «Ложись спать!» Разумеется, она знала, что я вернусь. И, может быть, оставила послание.

Я затворила дверь, бросила сумку на сундук и раскатала на старом тюфяке одеяло. Разулась, растянулась на животе, обняла старую Добрину подушку и моментально уснула.

И сразу же проснулась.

За окном ревела вьюга. А в старом продавленном кресле у окна сидела Добра, кутаясь в длинный шерстяной платок и беззлобно ухмыляясь:

– Что, девка, всё правды ищешь?

– Это плохо? – я села, скрестив ноги.

– Смотря как пользовать её хочешь, – безлетная прикрыла глаза.

Я помнила их выцветшими, а сейчас они искрили холодным голубым льдом.

– У меня лишь один путь – помогать Шамиру, – сказала я твёрдо.

– А вот и нет, – снова усмехнулась Добра. – Я знаю, и ты знаешь тоже. Я сразу это увидела – что ты не благословлённая. Рукодельная. И покамест не ведаю, для чего.

Мне вдруг стало страшно – до мурашек, до липких ладоней.

– То есть… как это – для чего? – я запнулась. – Нас не просто… создавали? Но и… направляли?

– Конечно, – кивнула она. – У каждого рукодельного свой путь предателями прописан и указан. И ты ещё так рвануть можешь, искра, по чужому-то наущенью… Ох, не поздоровится ж нам тогда!

Я вспотела, облизнула пересохшие губы и выдавила из себя:

– Но со мной же Шамир… Он же меня закрыл ото всех…

– Потому-то и говорю с тобой, – Добра откинулась в кресле. – Вижу его рядом – то шаг в шаг за тобой верным псом, то впереди. Потому-то и говорю. Но хватит ли его сил, чтоб помешать предначертанному?

– А у меня своё пророчество, – я вовремя вспомнила о Мирне. – Меня ещё до Гиблой тропы… определили с делами.

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересованно прищурилась безлетная.

Я торопливо и сбивчиво выложила всё как на духу. Добра выслушала, снова расслабилась в кресле и закрыла глаза. И в комнате надолго повисла тишина – и я слышала лишь стук своего сердца да голодный вой вьюги за окном.

– Зачем искала?

Я с трудом собралась с мыслями:

– Ну… Узнать, что вы помните о Забытых, – и по наитию быстро спросила: – Или вы, молчащие, ничего никогда никому не расскажете? Вы просто храните, а ключей к кладовым своих знаний не имеете?

Добра улыбнулась, светлые глаза заискрили, как лёд на солнце:

– Хорошая попытка, Верна. И правильная.