Забытые адреса Лолиты

— Ну ты такая, не рева-корова.

— Сам корова.

— Давай руку, помогу спуститься.

— Я сама.

— Давай хоть ваш осиный шар подержу.

— Хитренький какой. Заберешь.

— Да зачем он мне?

Незачем. Он неловко помогает мне слезть. Простой мальчик, из рабочей семьи. Я живу в сталинке и у нас есть машина. Я отличница в английской школе. Натали отдали в музыкальную и она уже ненавидит пианино всей душой. Мальчики, видимо, из 33-й, с плохой репутацией. Кого выгоняли из наших, как бесперспективных, отправляли в 33-ю. Но руки у нас поцарапаны одинаково, и мы лазим по одним крышам.

Пройдет много лет. Во взрослом мире кожа женщин будет похожа на шелк, а мужчин — на бархат, волосы женщин будут пахнуть шерстью, мужчин — деревом и зерном, любовь женщин будет пахнуть бергамотом, мужчин — мускусом. Мы многое будем делать по-разному. За исключением невозможного.

Разные люди будут появляться в нашей жизни. Кто-то мимолетно коснется, кто-то толкнет, с кем-то вспыхнет и взовьется искра, кто-то подарит тепло. Со многими вам будет интересно будет говорить. С немногими будет хорошо вместе молчать. Сюжет невозможного будет повторяться.

Передо мной рассказ. Определенно подходит в канву этой истории. Привожу целиком. Ставлю кавычки, потому что рассказчик другой:

«Сегодня был первый по-настоящему весенний день. Пригрело солнце, на набережную вылезли отяжелевшие за зиму бледнолицые обыватели, щурясь и расплываясь в улыбках. Как-то за городом я наблюдал, как на солнце грелась мышь. У нее было такое же беспечное выражение лица. Она сидела под деревом, закрыв глаза и подняв мордочку вверх. Мышь наслаждалась лаской солнечного луча и ничего не замечала. Окажись рядом кошка, идиллии пришел бы конец. Но мыши в этот раз повезло.

Я шел по набережной, распахнув пальто, мимо проносились велосипедисты и роллеры. Все скамейки были заняты. Среди мусора, намытого ручейком талой воды, я увидел синюю зажигалку. В какой-то момент, когда я проходил мимо, луч отразился под нужным углом и она ярко блеснула.

Не знаю, почему меня это взволновало. Всего лишь одноразовая зажигалка, в которой закончился бензин. Я прошел до моста, перешел на другой берег. Мне стало грустно и тревожно. Вся радость весеннего дня вдруг улетучилась. Дело было в синем куске пластмассы, но никакого воспоминания, никакого рационального объяснения этой перемены я найти не мог.

Крикливые чайки кружили над прибрежной полосой, выпрашивая подачки. Мужчина с мальчиком запускали воздушного змея, похожего на фантастическую разноцветную птицу. С этой стороны было ветрено. Чайки зависали в потоках воздуха, соревнуясь друг с другом, похоже, им нравилась эта игра.

Сквозь прошлогодний сухостой пробивалась молодая трава, местами анемично светились желтые, белые и сиреневые первоцветы. Я всегда любил приход весны и все ее первые приметы. Еще не распустились листья, еще холодные ночи, но в природе уже разлита нежность, и в крови неистово бурлит предчувствие новой жизни. Можно долго и просто так, бесцельно идти навстречу солнцу. Сквозь городскую грязь, суету, вонь, гудки автомобилей, минуя светофоры и перекрестки.

Весна везде прекрасна. Даже наши безобразные засранные города преображаются в подобия сувенирных открыток. Даже бездомные с тележками и потертые мужики, допившиеся до состояния амеб, кажутся наемными актерами на залитой светом сцене, и обтянутый леггинсами зад толстухи мысленно перестаешь называть пердильником. Даже некрасивые дебютантки офисного планктона порхают волнующе, и младенцы орут не так истошно, как в другое время года.