Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Полет американских самолетов в небе над Полтавой стал впечатляющим авиашоу для принимающей стороны. “Они приближались, над полем слышался гул моторов, заполняя все пространство над этой плодородной землей, рокот отражался от руин ближайшего города, а они все шли и шли, эскадрилья за эскадрильей, пока их силуэты не создали в небе подобие замка, – писал канадский репортер Рэймонд Артур Дэвис. – Они внушали чувство великой мощи. Потом, грациозно отделяясь от строя, они начали опускаться один за другим”. На посадку у самолетов ушло более двух часов. Каждый раз, когда они приземлялись, у женщин-красноармейцев, строивших взлетно-посадочную полосу, вырывался вздох облегчения. “Не покоробится? Достаточно ли хорошо сделали?” – волновались женщины. Когда первые “крепости” прокатились по всей длине полосы, всех наконец “ отпустило”¹².

Кэти Гарриман прибыла на аэродром в компании отца и генерала Перминова. Их бьюик с немалым трудом одолевал бездорожье, окружавшее аэродром, но подоспел вовремя. “Мы спешили к полю, когда появились первые бомбардировщики, будто искорки на горизонте, – вспоминала Кэти, – казалось, их тысячи, и вдруг послышался долгожданный рев моторов первой эскадрильи”. “Господи, как это было восхитительно! – писала она. – Лучше, чем все что я видела в Англии!” Ликовал и Аверелл Гарриман, сказав дочери, что “не думал, будто хоть что-то в жизни его так взволнует”.

Восторг Гарриманов разделял и Перминов: в автомобиле он ехал на заднем сиденье, рядом с послом. Для Перминова, как и для Дина, прибытие самолетов означало завершение долгих дней и ночей планирования, согласования, конфликтов, компромиссов и нечастых маленьких побед: “Он лучился радостью”, – описывала Кэти советского генерал-майора. Перминов подошел, обнял посла и, хоть Гарриман и пытался его сдержать, “заорал как ковбой, но на русский манер”. Больше всего советских военных впечатлили сила и порядок американской армады, видные каждому, кто поднимал глаза в небо. Если учесть, с какой силой ревели моторы, не смотреть наверх было почти невозможно¹³.

Молодой советский авиатехник Владлен Грибов, ставший очевидцем прибытия “летающих крепостей” на базу в Миргороде, где ни облака, ни дождь не мешали самолетам предстать во всем великолепии, был особенно впечатлен тем, как те приближались к базе. “Большие группы бомбардировщиков видел я и раньше. Но на большой высоте и, как правило, – вытянутым строем. Здесь же самолеты летели низко, компактным строем, по шесть машин в каждом из более чем десяти рядов. На взгляд, они занимали площадь шириной в один и длиной в два километра буквально закрывая солнечное небо”. Советские репортеры поразились не меньше. То, как самолеты приближались к авиабазам, завершая долгий полет, было доказательством мастерства американских летчиков. “Пролетев немалый путь над странами Европы, бомбардировщики шли в четком строю, что свидетельствует о высоком мастерстве пилотов, слётанности и превосходной организации”, – писал военный корреспондент “Правды” несколько дней спустя¹⁴.

* * *

Именно такое впечатление генерал Икер, командующий ВВС союзников в Средиземноморье, и хотел произвести на советскую сторону. Согласно плану, он лично вел бомбардировщики 15-й воздушной армии на Украину.

Рано утром 2 июня 1944 года 200 самолетов и более чем 1 400 членов экипажа вылетели с итальянских аэродромов бомбить цели в Венгрии. Но настоящей целью боевой группы Икера было не разбомбить Дебрецен, а впечатлить Полтаву. “Совершенно необходимо заручиться абсолютным доверием и уважением русских, начав наше сотрудничество с эффективно выполненной операции, имеющей для них непосредственную важность”, – писал Икер в рапорте-плане будущей миссии. Поскольку было известно, что на полтавских базах еще нет подходящих условий для серьезного ремонта поврежденных самолетов, авиагруппе рекомендовалось избегать ненужных столкновений с люфтваффе.

Остальные подразделения 15-й воздушной армии, направленные в тот день на Балканы, получили задание отвлекать немцев от самолетов, летевших в Полтаву, что позволило им достичь своих целей с минимальными потерями. Воздушный путь на Украину выбирался с расчетом на то, чтобы по возможности избежать немецких зенитных батарей¹⁵.

Первая челночная бомбардировка “Фрэнтик” изначально задумывалась больше как символическая, чем стратегически важная. Сталин и Молотов затянули время до мая 1944 года, и многие цели операций “Бейсбол” и “Фрэнтик” уже потеряли смысл. К тому времени союзная авиация уже уничтожила все угрозы со стороны люфтваффе, способные помешать вторжению. В начале июня командование союзников могло послать в битву над Европой 12 тыс. самолетов, против которых у Германии было всего 300: сорок к одному! Исход воздушной войны был ясен еще до ее начала¹⁶.