Забытые боги: Пепельное солнце

Мне удалось догнать её на окраине деревни Атто, которую так тщательно и основательно сжёг божественный солнечный шар. Свергнутая богиня стояла посреди пепелища, где раньше располагался дом сельского старосты, и схватившись за грудь, тяжело дышала. На лице её была неописуемая смесь эмоций из ужаса, недоверия, смятения и чего-то ещё. Разочарования?

— Эй, ты так рванула, я уж думал, не поспею… — начал было я, но она резко прервала меня, крепко вцепившись в мою руку.

— Что это такое? В груди? Почему так тяжело дышать?

Она с трудом перевела дыхание, по её смуглому лицу катились капельки пота, золотистые волосы выбились из тугого пучка и прядями спускались на плечи, плотно укрытые золотым металлом доспеха.

Забавное зрелище.

Я, наверное, выглядел также, когда меня спихнули с Небесной Тверди и окунули лицом в грязь смертной Юдоли. Хорошо, что никто не встречал меня внизу, какой это был бы позор.

— А, ты про это. Привыкай, — усмехнулся я, пытаясь отделаться от её руки, но она словно прилипла ко мне. — Тело без божественной энергии слишком слабое и неповоротливое, ему всё время нужно отдыхать, а возможности его существенно ограничены. Я уже не говорю о постоянной нужде в еде, воде, сне и иных вещах, о которых я из вежливости перед женщиной упоминать не буду.

Свергнутая богиня уставилась на меня, словно на умалишённого, но затем до неё дошёл смысл моих слов, и лицо её скривилось.

— Есть? Что есть? — спросила она срывающимся от недавнего бега голосом.

— Как что? Человеческую еду, что же ещё. Души твоё тело сейчас не примет.

— О боги, — она закатила глаза, наконец-то отцепилась от меня и утерла пот со лба.

И несказанно удивилась влаге, появившейся на ладони. Как дитё малое, честное слово. Хотя чего говорить, сам долго привыкал к этой жидкости, которую так любит выделять слабое человеческое тело в огромных количествах.

— Да, скажем спасибо старым богам за возможность на собственной шкуре прочувствовать тяжесть быть смертным, — я хмыкнул, а она зыркнула на меня испепеляющим взором, которым так славятся её старшие братья. О, сколько раз солнечные боги пронзали меня пиками острых взглядов в словесных перепалках. Эх, счастливые и беззаботные деньки!

Но не время сейчас предаваться воспоминаниям — реальность уж слишком настойчиво стучалась в двери моего сознания.

Богиня уже отдышалась, но на лице её всё ещё появлялись болевые судороги от чрезмерного физического напряжения. Так и недолго свалиться от изнеможения в самый неподходящий момент. Я знаю, каково это, когда смертное тело предаёт тебя в самое неудачное время. Однажды и я проходил через все стадии осознания своей беспомощности и ничтожности, чтобы затем надолго остаться в стадии принятия и абсолютного безразличия к своему положению. Но это я: сотни лет прошло, прежде чем я окончательно смирился, но эта девчонка только сверзилась с небес, представляю, что должно сейчас твориться в её в голове.

— Ты, надеюсь, в курсе, что в любой момент можешь умереть? — осторожно начал я. — Бессмертие твоё, конечно, никуда не делось, но неосторожность и безрассудство теперь могут привести к непоправимым последствиям.

— Умереть? — вопросила она дрожащим от волнения голосом.

— М-да, послушай, солнышко, тебе вообще хоть что-нибудь рассказывали перед изгнанием?

Она как-то странно посмотрела на меня, я ожидал чего угодно: вспышки ярости, гневную тираду или просто равнодушный взгляд, которым она меня недавно одарила, но увидел нечто другое, похожее на скрытую улыбку. По крайней мере, мне привиделось, что её золотистый глаз на мгновение задорно блеснул, а уголки губ ненадолго приподнялись, но тут же заняли своё обычное место. Странная она, надеюсь, её свергли не за сумасшествие, а то у нас, бессмертных, таких примеров пруд пруди.

Но у этой богини, похоже, с самообладанием было всё в порядке. Она глубоко вдохнула, прикрыла глаза, а затем в полном спокойствии, без тени иронии или недовольства произнесла:

— Знаешь, боги не церемонились со мной особо, когда сталкивали сюда, а я как-то заранее не интересовалась, что бывает с теми, кого вышвыривают с небес, — богиня скептически оглядела себя, прежде чем произнести: — Это, конечно, неприятно находиться в теле смертного, но радует то, что моё обличие почти не изменилось. На большее я и не рассчитывала.

Я усмехнулся: вот это выдержка. Ещё и дня не прошло после изгнания, а она уже способна критически оценивать своё положение и говорить о нём так спокойно. Когда я был на её месте, то рвал и метал от негодования, пока не свалился на землю от усталости посреди сожжённой и уничтоженной мною рыночной площади какого-то города, какого именно — и не вспомнить.

Но не об этом сейчас.

Свергнутая солнечная богиня не заметила моей усмешки, она безрезультатно пыталась отряхнуть запылившийся доспех, окончательно вернув себе утраченное было самообладание. Она снова была спокойна и равнодушна к окружающему её миру, совершенно забыв о недавно пережитом сильном волнении.