Забытые боги: Пепельное солнце

— Пирт? Что он тебе сказал? — спросил Дилфо, всматриваясь в Ючке, который снова выглядел совершенно бесстрастным, словно мысленно находился где-то далеко отсюда.

— А? — опомнился Пирт, натягивая привычную улыбку. — Ничего такого. Ючке говорит, что устал. Ох, поглядите-ка, уже глубокая ночь, всем давно пора укладываться спать. Да и нас наверняка потеряли гости.

Дилфо сильно в этом сомневался, припомнив, как весело было всем, когда они с Ючке вышли за порог.

— Вряд ли ты сможешь разогнать ту толпу, что набилась в твой дом. Их горячей кочергой не отогнать от стола, — презрительно буркнул мальчик, легко пиная ногой в бок пушистую овцу, что путалась у него под ногами, но она совершенно этого не заметила и продолжила жевать сочную траву.

— Не будь таким жестоким, всё же они тебе не чужие люди: вы все живёте в одной деревне, как в большой семье, — весело пожурил мальчика Пирт.

— Ну их, эту семью, — не унимался Дилфо, но всё же пристыженно опустил взгляд в землю. — Никто не просил всех этих людей становиться моей семьёй, я бы с радостью поменял её на что-нибудь другое, более интересное.

Пирт хотел было что-то ответить, но Дилфо не дал ему такой возможности. Мальчик вдруг понял, что ляпнул глупость и затараторил, не давая Пирту вставить и слова:

— А что нам теперь делать с Ючке? Он захочет вернуться к себе домой? Почему он раньше ничего не говорил и не просил о помощи? Он останется жить с нами или уйдёт? А если и уйдёт, то куда? И почему Ючке раньше не ушёл? Он чего-то ждёт?

— Слишком много вопросов, Дилфо, давай будем решать всё постепенно, — Пирт приподнял широкую ладонь, останавливая внезапный порыв мальчишки. — Мы с Ючке обсудим все вопросы относительно его будущего, не сомневайся. Но какое-то время, я думаю, он ещё поживёт с нами.

— Мы? Это ты и он? А я? — обиженно вопросил Дилфо.

Пирт устало вздохнул, а затем мягко объяснил:

— Ты ведь не знаешь даганского, поэтому переговорами займусь я. Но это не значит, что я тебя прогоняю. Просто есть вещи, которые я знаю намного лучше, чем ты, вот и всё.

Дилфо вскочил на ноги и неожиданно, даже для самого себя, взорвался безобидным щенячьим гневом:

— Так я ведь не знаю даганского потому, что ты меня ему не учишь! Почему ты так противишься научить меня чему-нибудь? Что плохого в том, чтобы знать другой язык или уметь ковать мечи? Я не понимаю!

Мальчика накрыло обжигающей волной давнишних обид, и он не смог устоять перед её натиском.

Пирт же, слегка взволнованный внезапной вспышкой Дилфо, пытался его успокоить:

— Ты прав, в самих этих занятиях ничего плохого нет, но то, к чему может привести знание, не всегда будет для тебя благом. Есть вещи, которые лучше не знать, и навыки, коими лучше не владеть.

— Ну и что с того, что это может быть опасно! — продолжал кричать Дилфо. — Я и не планировал проживать жизнь так, как её живут простые деревенщины! Я бы с радостью променял всё на то, чтобы знать о мире больше, чем кто-либо, даже несмотря на опасность. К чему мне жизнь, в которой только одни овцы, поля и глупые ордженцы! Почему ты не понимаешь меня? Почему никто не хочет мне помочь? Разве я много прошу? Разве плохо желать чего-то большего?

Дилфо рассерженно плюхнулся на наковальню, его былой запал утих, и мальчик вдруг почувствовал себя жутко усталым.

Пирт выдержал небольшую паузу, дав Дилфо возможность успокоиться, а затем размеренно проговорил:

— Мы помогаем тебе, Дилфо. Пускай, ты этого не замечаешь, но я и Ларфа, твой отец и бабушка стараемся подарить тебе спокойную и долгую жизнь без всяких волнений, тревог и тех ужасов, что встречаются за пределами Орджена.

— Но я… — начал Дилфо, но Пирт прервал его:

— Да, Орджен не самое интересное место для жизни, но здесь для тебя безопасно. Только в Орджене ты сможешь жить долго и счастливо, прежде чем твоё тело предастся земле и возродится вновь. Эти истории для тебя не секрет, всем прекрасно известно: ордженцам, что покинули дом и умерли в чужом краю, переродиться на родине не дано, как и не дано снова дышать и работать. Беглецы превращаются в ничто и растворяются в горячем воздухе Солнечной Юдоли, — Пирт заметил, что мальчик почти не слушает его, положил на его хрупкое плечо свою ладонь и легонько сжал его. — Поверь мне, Дилфо, знания о мире не стоят того, чтобы упустить возможность существовать вечно. Возможно, тебе и не дано увидеть мир за пределами родных земель, но и здесь есть на что посмотреть. Ордженцы не должны покидать свой дом — это непреложный закон.

Мальчик скинул руку Пирта со своего плеча и упрямо покачал головой:

— Никто не может подтвердить, что всё именно так, как ты сказал. Даже дети уже не верят в Омотею и в обряд перерождения, только старики чтут её и поклоняются, думают, что она поможет им исцелиться от болезней и получить богатый урожай. Разве никто не видит, что от хвори лечит мой батюшка, а земли плодовиты, благодаря тяжкому труду сотни ордженцев? Истории о твоих богах и об Омотее всего лишь выдумки — я не верю ни единому слову.

Пирт невесело усмехнулся:

— Поверишь лишь тогда, когда увидишь собственными глазами, верно?

Дилфо кивнул.