Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Со страшным нетерпением жду весточки и с невыразимым томлением – нашей встречи, родной мой и единственный.

Твоя верная

К.,

любящая, тоскующая

и преданная.

Август 1825 года

Одесса

* * *

Самый ненаглядный человек мой!

Сообщаю последние новости; уверена, что они весьма порадуют тебя.

Граф Александр Потоцкий, братец твой по матушке твоей, великой и несравненной Софии Потоцкой, принял меня приватно в одесском своём особняке, громадном и роскошном.

Начали беседу мы в библиотеке, а затем переместились в опочивальню. И те и другие апартаменты поразили меня каким-то королевским величием своим, что, конечно, есть прямая заслуга великой твоей матушки, по чьему указанию и возводился особняк.

Приватная беседа наша была поистине восхитительной, в высшей степени занятной, доставившей мне подлинное наслаждение.

Братец твой оказался превосходно образован. Тонок, изыскан, по-настоящему галантен и вообще такой умница! Однако как только речь заходила о царствующем императоре Александре Павловиче, картина резко менялась: он приходил в исступление, в подлинное неистовство и проклинал весь род государя и особливо бабку его, Екатерину Великую. Как я поняла, сии мысли внушил ему родитель его, граф Станислав Щенсный Потоцкий, твой приёмный отец, как видно обиженный на императрицу за раздел Польши.

Тебя же, радость моя, граф Александр, признаюсь как на духу, называл «проклятым виттовым отродьем», «романовским прихвостнем» и «заклятым врагом Польши» (это ещё самые невинные из его определений).

Не хочу ничего от тебя скрывать, любимый мой, ибо верна тебе совершенно исключительно и крайне озабочена как личным. так и служебным благополучием твоим.

Только по этой причине и решилась я воспроизвести некоторые из наинесправедливейших высказываний графа Александра Потоцкого.

Интересно, что он совершенно не боялся и не стеснялся извергать хулу на тебя из красивейших своих уст, хоть и знал прекраснейше о нашей с тобой близости.

Слишком уж душила его ненависть, вот и не мог он никак сдержаться. Полагаю, объяснение заключается именно в этом.

Впрочем, нельзя исключить и того, что Потоцкий высказывался супротив тебя совершенно преднамеренно, и даже гордился, что обливает тебя грязью, и радовался, что я терплю и не возражаю ему. Сей аристократ в таком случае упивался своею исключительною наглостию (он сам почитал её дерзостию), и это столь на него похоже. Он-то и амурился со мной, в первую очередь, дабы открыто выказать презрение своё к тебе или превосходство своё над тобою, как ему, самонадеянному, казалось.