Забытые герои войны

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Утром 15 января 1944 года силами двух батальонов 96-го гвардейского стрелкового полка был взят мало кому известный населенный пункт Скураты. Бой шел три с половиной часа. И вот противник дрогнул и начал отходить. Однако, преследуя его, батальоны вышли к рубежу 300 метров восточнее населенного пункта Лужки, где были встречены пушечным огнем… Началась мясорубка… 62 убитых и 36 раненых…

Командир пулеметного расчета гвардии старший сержант Пылов лежал на снегу и стонал от страшной боли. Было очень холодно. Он то терял сознание, то приходил в себя. Страшно хотелось пить. Когда он очнулся в следующий раз, его лицо лизала собака-санитар, запряженная в нарты (узкие длинные сани, предназначенные для езды на упряжках из собак). Понимая, что помочь она ничем ему не сможет, сорокалетний сержант, тяжело раненный в правую ногу, превозмогая дикую боль, на руках и при помощи здоровой ноги из последних сил вскарабкался на эти сани, и собака его потащила в тыл. Очнулся он только в медсанбате, потеряв, как выяснилось потом, 30 процентов крови…

Сегодня не все об этом знают, но отвага и мужество в годы Великой Отечественной войны были присущи не только людям, но и их четвероногим друзьям. Например, собака-санитар Мухтар за годы войны спасла около 400 раненых бойцов. Благодаря собаке-разведчику Джеку в плен было захвачено около 20 «языков». Шотландский колли Дик, будучи миноискателем, отличился при обнаружении 2,5-тонного фугаса с часовым механизмом в фундаменте Павловского дворца, буквально за час до момента взрыва. Собака-диверсант овчарка Дина успешно осуществила подрыв эшелона противника на перегоне Полоцк—Дрисса в 1943 году, а затем отличилась при разминировании города Полоцка.

Немецкая же овчарка Джульбарс была единственной собакой, награжденной медалью «За боевые заслуги». Благодаря ее особому чутью на территории Чехословакии, Австрии, Румынии и Венгрии было разминировано 7468 мин и более 150 снарядов. На Параде Победы 45-го года незадолго до этого получившего ранение Джульбарса на руках нес сам командир 37-го отдельного батальона разминирования майор А. Мазовер.

Все вместе, на самых разных должностях, эти четвероногие друзья спасли сотни тысяч человеческих жизней. И об этом тоже нельзя забывать никогда!

ПРИЛОЖЕНИЕ. Василь Быков. ЦЕНА ПРОШЕДШИХ БОЕВ

«Война обрушилась на страну неожиданно, ее страшные реалии явились для людей внове, не изведанными по прежней жизни, и не могли не шокировать миллионы. В том числе и военных — кадровых командиров и начальников. Постепенно, однако, стало понятно, что война не на один год, что воевать предстоит долго и надо приспосабливаться к экстремальным условиям жизни. Примерно на втором году войны среди воюющего люда стал складываться своеобразный, импровизированный фронтовой быт. На фронтах, временно не ведших больших боевых операций, ставших в жесткую оборону, появилась какая-никакая надежда дожить если не до конца войны, не до победы, то хотя бы до конца недели, до ближайшего утра. И люди устраивались — каждый на том месте, куда его определила война. Штабисты споро и организованно обживали уцелевшие углы в полусожженных тыловых деревнях, усиливали накаты командных и наблюдательных пунктов; артиллеристы обустраивали землянки, налаживали в них печки — из железных бочек, молочных бидонов, устилали земляные нары смолистым лапником. Вход завешивался плащ-палаткой — этим универсальным красноармейским средством защиты от холода и непогоды. Немцы всю войну пользовались шерстяными одеялами, мы же во всех случаях обходились традиционной серой шинелькой — в бою, на отдыхе, ночью. Пехота в траншеях, нередко полузаметенных снегом или залитых водой, спасаясь от непогоды, рыла норы-ячейки с полками для гранат и патронов, с непременной ступенькой, чтобы по первому сигналу выбраться наверх — в атаку.

Выбираться наверх в самом деле приходилось нередко, даже в жесткой, многомесячной обороне. Высшие командиры помнили и свято исполняли железный приказ Верховного: не давать захватчикам покоя ни днем ни ночью, непрерывно бить его и изматывать. И били, и изматывали. Даже если не хватало оружия и боеприпасов, если на орудие приходилось по четверти боекомплекта и на каждый выстрел требовалось разрешение старшего командира. В обороне регулярно проводились — обычно кровавые — разведки боем, каждонощные поиски разведчиков, бесконечное «улучшение» оборонительных позиций. Некоторые части, подчиненные особенно исполнительным или патриотически настроенным командирам, месяцами атаковали одни и те же высоты, кладя на их склонах тысячи людей и так и не добиваясь сколько-нибудь заметного успеха. Людей никто не жалел. Все на фронте было лимитировано, все дефицитно и нормировано, кроме людей. Из тыла, из многочисленных пунктов формирования и обучения непрерывным потоком шло к фронту пополнение — массы истощенных, измученных тыловой муштрой людей, кое-как обученных обращаться с винтовкой, многие из которых едва понимали по-русски.