Забытые грехи юности

Владимир подбежал к Коновалову и буквально сбил его с ног сильным ударом в голову. Геннадий Коновалов свалился на асфальт как мешок с картошкой. Как всегда бывает в таких случаях, сразу же образовалась толпа зевак. Я выхватила из своей сумочки наручники и застегнула их на запястьях Коновалова. Кирьянов между тем призывал праздно глазеющих разойтись:

— Граждане, это не кино, разойдитесь!

Толпа поредела, а на другой стороне улицы мы с Владимиром увидели, как подъехала карета «Скорой помощи». Из нее вышли врач и фельдшер и склонились над лежавшим Григорием Солодовниковым. Один из медиков, осмотрев Григория, покачал головой.

— Наверное, плохо дело, — предположил Кирьянов.

Однако Григория положили на носилки и погрузили в машину.

Владимир подошел к Геннадию Коновалову, который все еще лежал на тротуаре:

— Ну что? Новый срок не за горами, герой? Вставай, пошли!

Коновалов сплюнул и, выругавшись, нехотя поднялся.

В управлении Коновалова сразу привели в кабинет Владимира. Мы решили допросить Геннадия по горячим следам.

— Ну давай, рассказывай, — сказал Кирьянов, — а мы послушаем.

— О чем рассказывать?

— А что, прямо так и не о чем рассказывать? Ну расскажи для начала о том, как ты убил Анастасию Загребенникову, — сказал Владимир.

— Че?! Настюха… че… ее убили?!

Геннадий Коновалов переводил ошалелый взгляд с меня на Кирьянова.

— Да вы че? Кто ее…

Мы с Кирьяновым переглянулись. Нет, так сыграть свою непричастность к такому тяжкому преступлению вряд ли возможно.

— Ты, конечно, сейчас будешь отнекиваться и всячески отрицать, что убийство Анастасии — твоих рук дело, — вступила я в разговор.

— Да вы че? Гоните в натуре! Не убивал я Настьку! — заорал Коновалов. — Зачем мне ее убивать? Она же мне денег должна была!

— А вот с этого момента поподробнее. Почему Анастасия была должна тебе денег? Она что, брала у тебя взаймы? — спросила я.

— Че? Какие взаймы? — Геннадий непонимающе уставился на меня.

— С какого перепугу Анастасия должна была тебе деньги? — повторила я свой вопрос.

— А с такого, что я по ее милости столько времени парился на зоне, — огрызнулся Коновалов.

— Вот и расскажи, почему ты попал на зону, — сказала я.

— Кароч, дело одно было, — начал Коновалов. — Меня всегда бесили зажравшиеся толстосумы. Они же все как один бездельники. Ни хрена ничего не делают, а денежки им не просто капают, а так и льются рекой. Поэтому у меня прямо-таки чесались руки на всяких там предпринимателей и бизнесменов. Я, кароч, всегда присматривался к таким богатеям. Ну иногда информацию собирал у местных малолеток. Они ж всегда знают, какая семья, сколько челов в квартире обитает, когда дома никого не бывает. Приплачивал им, не без этого. Зато и у малолеток пивко есть, и у меня инфа, кого можно обнести. А у нас, значит, компания своя сложилась: я, Настюха и Солод. Я за старшего был, ну по возрасту, и так. Настька, она, конечно, вся из себя такая типа крутая. У нее же папаша бизнесмен, вот она и строила из себя цацу. А Солод — лопух и тюфяк, только рожа смазливая, а сам…

Коновалов махнул рукой.