Забытые грехи юности

— После оглашения приговора, ну вы сами знаете что, по этапу и так далее, — продолжал Геннадий Коновалов. — А Настька, сука, так и не пришла попрощаться. Да она даже и на оглашении приговора не была! Я потом только узнал, что ее заботливый папочка отправил дочурку в санаторий, типа подлечиться. Я ей, как дурак, еще с зоны письмо отправил, так она и на него не ответила. Такая гнилая оказалась! Потом, правда, я немного успокоился. Подумал, что раз уж так карта легла, нехрен метаться да рваться. Срок закончится, выйду на свободу, как говорится, с чистой совестью, а там — опа! Настюха меня встретит. Нет, она, конечно, будет не в восторге свидеться. Да только куда ей деваться-то? Я ей счет такой выкачу за все то время, которое мне довелось провести в местах не столь отдаленных. Дай бог, чтобы всех папочкиных денег хватило.

Геннадий Коновалов замолчал.

— Скажи, а зачем ты преследовал девушку? — спросила я, решив прояснить ситуацию с беглянкой во время репетиции музыкального клуба. — И, кстати, кто она?

— А-а, вы об этом. Дак это Настькина подружка, Алинка. Ну перекрывалась Настька, не хотела «поздравить» меня с выходом на свободу. И тут я Алинку случайно встретил, а она от меня бежать, — объяснил Коновалов.

— У тебя что? Все? — спросил Владимир.

— Ну да. А че еще-то? — Коновалов с недоумением посмотрел на Кирьянова.

— Ну а когда признаешься в том, что ты убил Анастасию Загребенникову? — спросила я. — А перед убийством занимался вымогательством денег.

— Да вы че?! Никаким вымогательством я не занимался. Просто это плата за то, что отсидел лучшие годы своей жизни в некомфортной обстановке. А насчет убийства… С чего бы это мне ее убивать? — воскликнул Геннадий Коновалов. — Я ж вам только что весь расклад обрисовал. Настька мне нужна была живой, я же мог с нее тянуть деньги до бесконечности.

— Ну это вряд ли, — покачал головой Владимир, — когда-нибудь все заканчивается. Ладно, если надумаешь написать чистосердечное, то скажешь охране.

— Да вы че?! — снова взвился Коновалов.

— Все, иди. Да, и не забудь, на тебе еще и вооруженное нападение на Григория Солодовникова. Уж от этого тебе никак не отвертеться.

Кирьянов вызвал охранника, и Геннадия Коновалова проводили в камеру.

— Ну, что скажешь, Володь? — спросила я, когда мы остались в кабинете одни.

— Ты насчет убийства Анастасии Загребенниковой? Черт его знает… — Владимир покачал головой. — Сомневаюсь я что-то, Тань. Опять же, отпечатков пальцев Коновалова в квартире Загребенникова нет.

— А если предположить, что Коновалов был в перчатках? — спросила я.

— Предположить-то, конечно, можно, Тань. И предположение может быть верным, но только в том случае, если Коновалов заранее спланировал убийство Анастасии Загребенниковой. Однако камера видеонаблюдения этого не подтверждает. Не зафиксировала она в тот день никого, мало-мальски похожего на Коновалова. Правда, нарисовался там один не совсем понятный тип.

— То есть? — Я вопросительно взглянула на Кирьянова.

— Ну да, кто-то заходил в подъезд в куртке с капюшоном, лица видно не было.

— А к кому он заходил, установили? — спросила я.

— В том-то и дело, что жильцов опросили, но никто не подтвердил, что этот тип приходил к кому-то конкретно.

— Не опознали, стало быть, — задумчиво произнесла я.

— Ну да, — кивнул Владимир.

— Слушай, Володь, а если это как раз таки и был Геннадий Коновалов? — предположила я. — Ну, замаскировался, чтобы никто не опознал.

— Нет, Тань. Не совпадают они по телосложению. Тот тип гораздо ниже ростом и постройнее фигурой.

— Да-а… Вообще-то Коновалов очень сильно удивился, когда узнал, что Анастасия убита. Я бы даже сказала, что изумился. Все-таки так сыграть невозможно, если ты замешан в убийстве. И да, Анастасия нужна ему была именно живой, а не мертвой. Так что мотив отсутствует, — резюмировала я.

— Ну и что ты, Тань, собираешься делать дальше? — спросил Владимир.

— Завтра похороны Анастасии, — сообщила я.

— Собираешься пойти на кладбище? — спросил Кирьянов.

— Ну… Как правило, преступников почему-то притягивает место упокоения своей жертвы или же место убийства. Может быть, мне повезет…

— Тогда удачи тебе, Тань, — пожелал Владимир.

На следующий день я, приехав на кладбище, встала поодаль от основной массы людей, которые провожали в последний путь Анастасию Загребенникову. Ярко светило солнце, ласковый ветерок шевелил листья на кронах деревьев.

Мне почему-то вспомнились строки: «И равнодушная природа красою вечною сиять».

Похоронная процессия подошла к могиле. Константин Загребенников шел вместе со своей двоюродной племянницей Елизаветой. Мать Анастасии опиралась на руку Игоря и время от времени вытирала слезы.

Когда наступил момент прощания, Валентина разрыдалась. На этот раз слезы, кажется, были настоящие, не притворные, как вчера, во время разговора в ее квартире. Она подошла к гробу и поцеловала лоб Анастасии. Константин Загребенников тоже отдал дань этому обычаю. Позже, когда гроб опустили в могилу, он бросил на крышку горсть земли.

Ко мне подошла молодая девушка.

— Это вы? — почти одновременно спросили мы друг друга.