Забытые крылья

– И… я не понимаю, почему ты считаешь, что она имеет к нам какое-то отношение.

Лицо Маши окаменело. Закусив губу, она несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а потом сказала решительно:

– Так, а ну пойдем. – И, быстро сунув в Лешину руку узкую горячую ладонь, потащила его к выходу.

* * *

Резные деревянные истуканы, украшавшие газон загородного пансионата, который выбрали для свадьбы Машина подруга и ее жених, по-видимому, должны были напоминать гостям «Русского приюта» об исторических корнях.

– Какая дикость эти скульптуры, – бросил Леша, разглядывая просверленные дыры зрачков, изломы бровей и деревянные мечи, на которых застыли неуклюжие руки покрытых холодной вечерней росой героев. – Вроде приличное место, а только лебедей из покрышек не хватает.

– Ты издеваешься? – с надрывом сказала Маша. – При чем здесь эти скульптуры?

– Прости, действительно, ни при чем.

– Скажи уже прямо, будешь ты мне делать предложение или нет? – выпалила она так громко, что Леша непроизвольно оглянулся.

– Маш… – сказал он и помедлил. – А нам не рано об этом думать?

– А жить вместе нам не рано? Трахать меня тебе не рано? Мы уже год знакомы, три месяца вместе живем, и почему-то жить у меня тебе окей, а как заходит о серьезном…

– Так, погоди. – Еще минуту назад Леша надеялся, что это просто очередная буря, которую нужно переждать, но вдруг осознал, что возникший перед ним вопрос предельно конкретен. И похолодел. – Маша, давай еще раз. Ты считаешь, что раз ты поймала этот… этот букет на свадьбе своей подруги, которая срочно выходит замуж, потому что залетела… Раз ты его поймала, мы сразу тоже побежим жениться? Я тебя правильно понял?

– Ты меня правильно понял. Я хочу знать, какие у тебя намерения. – Маша стояла перед ним в воинственной позе и говорила звенящим тоном взбешенной училки.

– Маша, я учусь, – медленно и внятно начал он, кивая сам себе на каждой фразе. – Я студент. Мне еще год учиться на юридическом. Потом магистратура. И потом я собираюсь учиться дальше. Ты, кстати, тоже учишься. Нам еще рано думать о семье.

– Да почему? – Маша вдруг сменила тактику и заговорила с радостным подъемом: – Почему рано? Что изменится, если мы поженимся?

– Вот именно! – подхватил Леша. – Ничего! А какой смысл жениться, если ничего не изменится? Или ты правда хочешь вот это все – отгрохать свадьбу, завести детей, менять подгузники, гулять только с коляской, забыть, что такое тусовки, клубы и вообще нормальная жизнь? Маш, нам по двадцать лет, кто в таком возрасте сейчас женится, ты о чем вообще?

Маша кивала, будто соглашаясь, но ответила внезапно враждебно:

– Ну да, я учусь. А могу и не учиться – слава богу, с моим отцом все в порядке, он мне и карьеру устроит, и диплом купит какой надо.

– Ну, наверно, тебе в этом смысле проще, – с легким презрением фыркнул Леша. – А я свой диплом стараюсь честно заработать, и потом мне несколько лет еще будет нужно, чтобы чего-то в этой жизни добиться, прежде чем заводить семью.

– А когда рожать? – вдруг взвизгнула она. – Тебя мать в двадцать один родила, меня – в двадцать два. И все хорошо, между прочим, получилось. Или ты хочешь, чтобы я, как эта твоя ненаглядная Света, до сорока дожила бездетная?

Леша замер.

– При чем здесь Света? – жестко сказал он, глядя в упор на Машу. – Мы все уже обсудили.

– Да при том! При том! Ты же спишь и видишь, как избежать ответственности! Маменькин сынок, вот ты кто! Думаешь, будешь жить с тетенькой постарше – и не придется напрягаться, да? Ни забот, ни хлопот, ни детей? Конечно, такая сама тебя содержать будет и еще молиться на тебя, лишь бы не бросил ее, старуху. – Маша трясла головой и кривила лицо, изображая нечто престарелое и немощное, а голос ее на последней фразе стал скрипучим и высоким. – Так, да?

– Маша, все. Давай прекратим.

– Да ты затрахал уже, Леш! Я этот букет поймала – что я теперь девчонкам своим скажу? Что поймать поймала, а замуж меня никто звать не хочет? А родителям мне что говорить? Что ты меня просто использовал, да?

Леша молча развернулся, заставив мелкий гравий под подошвами туфель заскрипеть от напряжения, и широко зашагал к воротам пансионата.

– И куда ты пошел? – крикнула Маша ему вслед.

Она смотрела в удаляющуюся Лешину спину, и от мысли, что последствия этой ссоры загладить, скорее всего, не получится, ее набухшая огромным мутным пузырем ярость вдруг лопнула, принося облегчение.

– Что, в Кратово пешком? Ну топай, топай! Я так и знала, что этим кончится! – зло выкрикнула она, швырнула на газон букет, который до сих пор держала в руке. – Черт их дернул выбрать этот пансионат, – вполголоса ругала она подругу с мужем, – так и знала, что он отсюда сбежит к своей старухе. Ну и пусть! Еще пожалеет!

Маша вздернула короткий носик, сдунула снова упавшую на лицо непослушную прядку и пошла обратно в шатер, вонзая в грунт острые каблуки. Она не намерена была портить себе праздник.

Глава 34

– Так. И давно ты в таком виде тут болтаешься? – с порога сказала Катя, пронзая Наташу пытливым взором.