Забытые острова

В одном месте на голых барханах разгулялся ветер и выдул глубокие воронки. На склоне одной из них среди песка белеют чьи-то кости, и надо бы спуститься вниз посмотреть, да лень. Впрочем, все же придется себя заставить: опыт научил ничего и никогда не оставлять без внимания.

Я не раскаиваюсь, так как находка очень интересная: берцовая и бедренная кости человека и части черепа. Как жаль, что все остальное разрушено временем. Еще вижу кости, а в них что-то зеленоватое. Это копчик овцы и изъеденный ржавчиной бронзовый нож. И еще что-то твердое. Осторожно разгребаю песок и вижу остатки кувшина, его нижнюю часть, вылепленную руками, а не на гончарном круге. Затаив дыхание, выдуваю из него песок. На дне что-то темное. Вглядываюсь и вижу массу личиночных шкурок мух. Находка озадачивает. В кувшине находилась еда. Вероятнее всего, мясо. В него мухи успели отложить яички. Прожорливые личинки уничтожили еду, окуклились, но выбраться на волю уже не смогли, нашли могилу вместе с погребенным. Хитин насекомых очень прочен, не гниет, долго сохраняется. Интересно, какое положение костяка? Определить нетрудно — череп в одной стороне, кости ног — в другой, противоположной. Вытаскиваю компас: примерно пятьдесят семь градусов. В этом направлении солнце восходит почти в день летнего солнцестояния в конце июня, когда на земле царит самый длинный день. Археологи, описывая захоронения, обычно упоминают лаконично и приблизительно, куда был направлен костяк. Рождается простая догадка: умершего хоронили, укладывая ногами точно в том направлении, в котором в день похорон всходило солнце.

Таким образом, по положению костяка более или менее точно можно указать время года похорон. Разве это не интересная догадка! В ее рождении мне помогли мухи, вернее, хитиновые оболочки мух. Теперь слово за археологами, и я надеюсь, что, прочтя эти строки, они, принимаясь вскрывать могилы, будут пользоваться компасом.

Следы на песке

Звери и птицы боятся человека, скрываются от него, но часто на местности, на земле записано множество следов ее жителей. Вот почему, чтобы получить представление об обитателях острова, я стал бродить по барханам. На нем оставляют следы и насекомые, в том числе и самые мелкие. Но следы на песке очень недолговечны. Подует ветерок и сразу все сгладит.

Обычно в песчаной пустыне, кажущейся безжизненной, ночью кипит неуемная жизнь ее многочисленных обитателей, и рано утром всегда с удивлением видишь, как весь песок изрисован следами. Записей ночной жизни столько, что не прочтешь сразу и, чувствуя на первых порах себя безграмотным, долго будешь путаться. Вот и сейчас так.

Тихие прибрежные дюны кажутся голыми. Над ними висит жаркое южное солнце. Песок так раскален, что ноги печет через подошвы ботинок. Здесь немало следов. Особенно много наследили ящерицы^[8]. Какие-то мелкие, по-видимому круглоголовки. Вот одна выглядывает осторожно из норки. Другая пробежалась поверху, но, увидев меня, прижалась к песку, качнулась из стороны в сторону и моментально в нем потонула, исчезла, будто ее и не было. Теперь попробуй ее найти. Вижу и след ящерицы покрупнее, он, судя по всему, принадлежит молодой агаме. Мышка промчалась от норки к норке, оставляя на рыхлом песке следы не только лапок, но и длинного хвостика. Кто-то большой истоптал на краю бархана песок, но следы очень неясные, наложены друг на друга. Чьи они? Джейрана, или косули, или домашней козы? И такое может случиться. Хорошо виден один отпечаток, за ним другой, и сомнения исчезают: копытце с очень нежными острыми носками — след передней ноги джейрана. Не ожидал, что на острове обитает эта редкая газель. Наверное, случайно забрела сюда зимою, а сейчас прячется от человека.

Стройная цепочка следов, вытянутая в струнку, пересекает бархан. Так ходит только лисица или ее меньший брат — корсак. Следы малы для лисицы, значит, принадлежат корсаку.

Любопытная каменка-плясунья увидела меня, подлетела, посидела на кустике, помахала хвостиком, опустилась на песок и помчалась по нему. Нельзя упустить возможность, надо зарисовать ее следы.

Интересный след повстречался на вершине бархана: как будто отпечатки крохотных копыт с едва заметными коготками. Следы принадлежат типичной птице пустынь Средней Азии — быстрокрылой садже. Да, у нее такие странные лапки, будто копытца с тремя крохотными коготками. Видимо, ей чем-то выгоднее иметь копытца, нежели обычные лапки.

Какие интересные извивы оставила на земле змея! Но какая — не скажешь. Никто не изучал различие в следах змей.

Кто-то небольшой, выскочив из норки, не спеша бродил возле нее, присаживался на задние ноги, сделал несколько скачков, а затем поскакал большими прыжками, отпечатывая по парочке следов. Какой интересный отпечаток каждой лапы, с валиком вокруг и узким ровиком по окружности подошвы! Если посмотреть след в профиль в поперечном разрезе, то получится примерно такая картина: хозяин следа обладает своеобразными лыжами, их можно было бы назвать арочными, специально приспособленными для бега по песку.