Забытые острова

После непродолжительного знакомства и беседы с обитателями острова мы отчаливаем от него и держим путь на едва заметную точку нашего бивака. Проснулся западный ветер, крепчает с каждой минутой, по озеру бегут волны, и наше суденышко, обдаваемое брызгами воды, настойчиво приближается к цели.

Сверкающее зеркальце

Полуостров Байгабыл нам понравился, и мы на нем задержались. Гостеприимные метеорологи снабдили нас пресной водой, за ней они плавают в устье реки Каратал, от острова в сорока километрах. Я брожу по острову в поисках интересных находок. На земле, покрытой коричневым от солнца щебнем, увидал два крохотных ярких и белых пятнышка. Когда же присел, крохотные пятнышки повернулись вокруг оси и снова заняли прежнее положение. Я собирался отдохнуть после похода, посмотреть с высокого холма на сверкающий синевой Балхаш, но теперь не до этого…

Медленно-медленно тянусь поближе к увиденному, но тяжелая полевая сумка (сколько раз она меня подводила!) неожиданно соскальзывает с тела и ударяется о землю, а белые пятнышки, сверкнув, улетели. Все кончилось. Нет больше ничего. Быть может, и не будет никогда. Сколько раз так случалось!

Теперь можно отдохнуть, полюбоваться озером. Далеко за Балхашем виднеется узкая полоска берегов таинственной песчаной пустыни Сары-Ишик-Отрау. А еще дальше в воздухе повисла линия иззубренных снежных вершин Джунгарского Алатау. Озеро замерло, будто нежится под солнцем, заснуло. Лениво размахивая крыльями, вдоль берега пролетает одинокий хохотун. Черный, покрытый камнями голый берег, синяя вода, синее небо, тишина, глушь, извечный покой древней земли.

А на камешке опять появились две яркие белые точки. Колыхнулись, покрутились и снова замерли. Теперь я осторожен, весь внимание. Медленный наклон туловища (некстати впились в локти острые камни) — и передо мной незнакомка — небольшая серая, вся в мелких густых волосках мушка с ярко-белым зеркальцем на голове и сверкающей серебряной отметинкой на кончике брюшка. Отчего так ослепительно сияют белые пятнышки, что за чудесные волоски так сильно отражают свет яркой пустыни, неба и озера? Белые пятнышки, конечно, не случайны, они своеобразный светофор для сигнализации друг другу. Вероятно, этот светофор не прост и отражает лучи определенного спектра.

Осторожно целюсь в мушку фотоаппаратом, весь в напряжении, задерживаю дыхание. Лишь бы не спугнуть, хотя бы не улетела. Щелчок, другой. Теперь ловить! Но в нескольких метрах мелькнула в воздухе какая-то темная точка, и моя мушка умчалась за ней.

Более часа я брожу с сачком в руках в поисках мушки с белым зеркальцем. И когда, махнув на все рукой, собираюсь идти на бивак, нападаю на счастливое место: на чистой площадке на камешках сразу несколько мушек сверкают белыми пятнышками!

Нелегко их ловить, таких быстрых и ловких. Но я счастлив. Первая добыча в сачке. Потом в морилке. Сейчас через сильную лупу посмотрю на свою находку. Но в морилке нет мушки с белым пятнышком, а вместо нее лежит самая обыкновенная. Неужели, взмахнув сачком, я поймал случайно другую, а ту, интересную, упустил? Как это могло получиться? Ведь в сачке она как будто была одна?

Но вот теперь попалась вторая. Она жалобно жужжит в сачке крыльями, сквозь белый материал видно ее сверкающее украшение. Теперь поймать хотя бы еще парочку — и тогда можно искупаться.

Но в морилке снова не вижу белолобой мушки. Вместо нее та же серая, обыкновенная. Ничего не могу понять! Будто кто-то снова подменил ее и потешается надо мной.

На долю секунды мелькает сомнение, уж не происходит ли со мной неладное из-за жары и жажды, не пора ли бросать охоту? В голове шумит, мелькают в глазах красные искорки, пересохло во рту. Не заметил, перегрелся.

На биваке я молчу, ничего не рассказываю. После купания и обеда забрался под тент и, отдыхая, раздумываю о загадочных мушках. Посмотрю-ка их детальнее. Вот они, на крышке коллекционной коробки. Что с ними теперь делать? Зачем они мне, такие невзрачные? Наверное, оба раза они попадали в сачок случайно, вместо тех, с чудесными отметинками. Всяких мух везде много. Может же произойти такая редкая случайность!

Пока я равнодушно рассматриваю свой улов, вытряхнутый из морилки, у одной мушки постепенно светлеет голова, становится белой, начинает светиться и неожиданно сверкает ослепительным зеркальцем вместе с пятнышком на конце брюшка. За первой и вторая мушка преобразилась.

Я ликую, огорчения как не бывало. В морилке, заряженной кусочками резины, пропитанными дихлорэтаном, гигроскопичные и, конечно, особенной структуры волоски мгновенно пропитались парами яда и потеряли способность отражать свет.

На всякий случай я снова кладу одну мушку в морилку, вынимаю ее обратно и вижу преображение сверкающей красавицы в серую посредственность и обратно. Как я сразу не догадался, в чем дело! Название мушки оказалось цитереа альбифронс.

Черепаха, страдающая бессонницей