Забытые острова

Несколько дней назад, подъезжая к берегу, резко очерченному зеленым цветом от желтого фона выгоревшей пустыни, мы увидели черепаху. Неторопливая и медлительная, она не спеша спрятала свои ноги и голову под панцирь, слегка выдвигая из-под него голову с маленькими подслеповатыми глазками. Племя черепах давным-давно погрузилось в долгий сон на все лето, осень и зиму до будущей весны, а эта какая-то необычная нарушительница законов, принятых черепашьим обществом, разгуливает по свету. Но чему удивляться! Никогда не бывает в жизни все одинаковым, обязательно оказывается кто-либо не такой, как все, необычный, как в данном случае наша незнакомка.

Кирюшка, как всегда, устроил над черепахой истерику. Но вскоре привык: черепаха поехала с нами, стала вроде как членом экспедиции.

Сегодня понадобилось резиновое ведро, в котором сидела черепаха, Ольга переложила пленницу в хозяйственную сетку, подвесила ее на железный кол. Черепаха высунула голову и ноги из панциря и уставилась глазами на синий Балхаш. В этот момент милые и всегда любопытные каменки, увидев неведомое существо, начали крутиться над сеткой, повисая в воздухе или садясь рядом на землю. Черепаха для них оказалась явно необычным посетителем этого места.

Долго любопытные птички не могли успокоиться. Может быть, каменки еще бы крутились возле черепахи, да вблизи от бивака внезапно залаяла наша собака, кого-то нашла. Надо идти смотреть.

Собака с яростью раскапывала нору, совала в нее морду, обезумев от ярости, хватала землю зубами. Из норы раздавался резкий и отрывистый крик. Там сидел хорь-перевязка. Отважный зверек, улучив момент, с громкими воплями бросался на собаку, делая ложные выпады, успевая вовремя нырнуть в темноту норы. Я с удовольствием глядел на полосатую мордочку зверька с горящими глазами-угольками. Разъяренный фокстерьер исцарапал меня лапами, пока я его, сопротивляющегося, нес на руках к биваку. Другого способа прекратить баталию не было.

Прячущиеся на день

На берег озера волны выбросили крупные куски окатанных корней тростника. Где-то на южном и низком болотистом берегу беспокойные воды Балхаша разламывают старые тростниковые крепи, долго их гоняют по воде, затем, выбросив на каменистый берег северной стороны озера, катают их взад и вперед, придавая форму округлых цилиндров длиной до метра и более. Во время сильного шторма, отброшенные далеко от берега, они остаются лежать на земле, иногда полуприкрытые песком и щебнем.

Сегодня я решил поперевертывать эти «окатыши», посмотреть, кто под ними. Самые маленькие обитатели побережья и островов от света и солнца прячутся во всевозможные укрытия и жаркий день проводят в полусне. Обитателей тростниковых окатышей оказалось очень много и самых разных. Поближе к берегу на влажном песке под ними скрываются прибрежные уховертки. Задрав над собою клешни и размахивая ими, они быстро разбегаются в поисках укрытия от жарких лучей солнца. Под окатышами на более сухой почве прячутся уховертки Федченко, темно-коричневые, почти черные, с двумя пятнами на надкрыльях. Ночные бродяги, они на день собираются большими скоплениями по сотне и даже более особей. Обе уховертки процветают там, где много комариков — их легкой добычи. Вместе с ними часты жужелицы и чернотелки. Еще дальше от берега под окатышами иногда спят фаланги и скорпионы. Очутившись на берегу, фаланга угрожающе подскакивает, поскрипывая своими острыми челюстями, потом мчится искать тень. Если вокруг голая земля, фаланга бежит прямо ко мне, я отбегаю в сторону, но она продолжает как бы преследовать меня. Тот, кто не знает, в чем дело, невольно напугается. Фаланге же нужен хотя бы маленький кусочек тени, в которой можно укрыться от солнца и горячей земли, и человека она воспринимает как крупный неодушевленный предмет.

Скорпион спит крепко и не сразу пробуждается. Очнувшись же, проявляет неожиданную прыть и, подняв над собой хвост с ядоносной иглой на конце, также спешит куда-нибудь скрыться.

Однажды из-под перевернутого окатыша выскочили два птенчика-пуховичка чайки-крачки. Под одним окатышем оказалось пять маленьких ярко-розовых комочков, каждый не более полутора сантиметров. Комочки вяло ворочались. Мельком взглянув на неведомые существа, я опешил от неожиданности: никогда в жизни не видал таких необычных существ.

Ольга, помогавшая переворачивать окатыши, тоже растерялась.

— Да у них есть ручки и ножки! — вскрикнула она.

Тогда, приглядевшись, я узнал в крошечных розовых созданиях новорожденных и еще слепых мышат.

Миф или действительность?