Читаем Забытые острова. Аннушка (СИ) полностью

- Я парусным спортом занималась.

- Млин! – не удержалась я. – Иришка, да я тебя сейчас расцелую! А с ней справишся? – я небрежно мотнула головой в сторону своего драгоценного трофея.

- Не знаю, - честно ответила девушка. – Я на таких никогда не ходила, все больше на маленьких швертботах тренировалась. Но попробую. Если команда толковая подберется, то, думаю, справлюсь.

- Да ты просто сокровище! Поправляйся скорее, будешь капитаном на нашей девочке.

- Правда?

Первый раз видела такое: на лице у человека одновременно отобразились и радость, и недоверчивость.

- Честное королевское! Вот не сойти мне с этого места, если вру. Хочешь, на зуб дерну?

- Да нет, я верю вам.

И девчонка буквально просияла широченной – от уха до уха – улыбкой.

Кряхтя, я поднялась со стула, закинула за плечо «саежку» и, опираясь на свою палку, потащилась контролировать процессы, смотреть, кто чем занимается. Ну и попутно размышлять о том, что услышала. Конечно, я слабо верила в то, что есть возможность вернуться. Да и я сама не слишком рвалась домой. Если честно, здесь, на островах, мне нравилось намного больше. Пусть опасности, пусть бандиты, пусть проблемы каждый день, но за тот неполный месяц, что я здесь пробыла, я нахваталась приключений больше, чем за несколько лет моей «взрослой» самостоятельной жизни. И от всего этого вернуться в свою клетушку, к ежедневной пахоте от зари до зари, к обабившимся девкам из бригады, к начальнику? Да ни за что!

Я ведь здорово изменилась. Не внешне – это-то понятно: еды не лишку а беготни полно. Я внутри себя изменилась. Вот можно смеяться, но я порой действительно себя начала ощущать королевой. Тяжело это, трудно, когда от тебя зависит столько людей. Но и бросить все, уйти, отказаться от своей короны я не смогу. Совести на это не хватит однозначно. Где-то когда-то слышала фразу про то, что тяжела мономахова шапка. Вот честное слово: я теперь вполне это понимаю. На себе прочувствовала.

Я не успела далеко уйти, как со стороны причала раздался крик дежурного наблюдателя:

- Лодка!

Глава 34

Я чуть не подскочила: неужели наши возвращаются? Почти бегом – ну, насколько смогла – прибежала на берег. Достала бинокль. Оптика превратила едва заметную черную точку на горизонте во вполне различимое суденышко. И теперь точно было видно: лодки две, и ни одна из них не наша. Настроение, еще минуту назад взлетевшее до небес, тут же упало. Вот только показывать это мне было нельзя, мне теперь вообще можно демонстрировать лишь несокрушимую уверенность в наших силах. Поэтому я по-быстрому разогнала всех любопытных по работам. Ну, кроме Лерки. А Михалыча и еще несколько человек, тех, кому можно было доверить оружие, я послала караулить тылы: а ну, как нехорошие люди решат подкрасться к нам сзади?

Когда лодки приблизились настолько, что их можно было разглядеть без бинокля, мы с подругой стояли у вчера только сложенного окопчика. «Максимка» уже был на месте, уставив тупое рыло в сторону моря. На девчонку было больно смотреть: еще недавно чистое девичье лицо было располосовано глубокими царапинами. Правда, Сара утверждает, что все пройдет бесследно, но ведь с пару недель геройской пулеметчице придется ходить с покорябаной мордашкой. Но Лерке все было нипочем, она держалась бодрячком и даже пыталась шутить.

- Лер, ты как, с пулеметом управишься? – спросила я.

Бразильянка, конечно, классный спец, в оружие влюблена не меньше Снегурки. Вот только весь ее опыт общения пулемета ограничивался руководством по обслуживанию, коротким инструктажом и работой вторым номером во вчерашнем бою.

- Не сомневайся, Анна, все будет лучшим образом, - как-то грустно ответила подруга.

Я поглядела на нее, и тут только сообразила: почему вчера пулемет-то замолчал? Да потому, что бравую сержантшу нашу ранило. Значит, это Лерка добила бандитов! И ведь молчала, да и потом не сказала бы, если бы я сейчас не догадалась. Что тут оставалось делать? Только обнять девчонку и просто сказать ей «спасибо».

Несколько минут мы просто стояли молча, думая каждая о своем. Потом я встряхнула головой – надо было делать дело.

- Ты только не сразу всех вали, сперва немного пугни, чтобы подумали, - выдала я инструкцию.

- Разумеется!

Бразильянка фыркнула, выражая свое отношение к моим словам. Оно и понятно: я уже раза на три рассказала, что и как нужно сделать и вот теперь зашла на четвертый. Что-то я, кажется, разволновалась. А ведь вчера, когда на нас налетела толпа бандитов на восьми лодках, особо не заморачивалась: заряжала себе, да стреляла. Сколько там реально подстрелила – не знаю, но за пятерых ручаться могу. Это не считая тех, что сзади напали.

Впрочем, это все лирика. Я выждала еще немного, потом махнула рукой, подавая Лерке сигнал. Простучала короткая очередь, и поперек курса блишайшей лодки протянулась цепочка всплесков. В лодках намек поняли верно: из передней в заднюю перелезли все, кроме одного человека. А этот один принялся размахивать палкой с привязанной к ней белой тряпкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература
Неучтенный
Неучтенный

Молодой парень из небольшого уральского городка никак не ожидал, что его поездка на всероссийскую олимпиаду, начавшаяся от калитки родного дома, закончится через полвека в темной системе, не видящей света солнца миллионы лет, – на обломках разбитой и покинутой научной станции. Не представлял он, что его единственными спутниками на долгое время станут искусственный интеллект и два странных и непонятных артефакта, поселившихся у него в голове. Не знал он и того, что именно здесь он найдет свою любовь и дальнейшую судьбу, а также тот уникальный шанс, что позволит начать ему свой путь в новом, неизвестном и загадочном мире. Но главное, ему не известно то, что он может стать тем неучтенным фактором, который может изменить все. И он должен быть к этому готов, ведь это только начало. Начало его нового и долгого пути.

Константин Николаевич Муравьев , Константин Николаевич Муравьёв

Фантастика / Прочее / Фанфик / Боевая фантастика / Киберпанк
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Кино / Театр / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары