Забытые острова. Аннушка (СИ)

- Именно звери, и именно такие. Судя по тому, в каком состоянии она была, ее ваши свободные люди непрерывно насиловали самыми извращенными способами. Так что я вполне составила представление о ваших методах воздействия. Кроме того, она сейчас совершенно нетранспортабельна. Множественные переломы, ушибы внутренних органов, плюс последствия свободных отношений… Она едва жива. Нет, я вам ее не отдам.

- Тогда вас всех вырежут. Подчистую. А я все равно узнаю то, что мне нужно.

- Попробуйте. Это ведь ваши люди вчера пытались атаковать? И где они сейчас? Вон как густо нынче акул у берега. Еще бы – столько халявной еды. Мистер Хайрем Максим создал замечательное оружие. Такими пулеметами некогда кавалерийские эскадроны подчистую выкашивали. Что уж говорить о двух-трех десятках человек!

- Да, я видел старое кино, там ваша тезка лихо стреляла из такого пулемета. Но в конце все равно они все погибли.

Карлайл вдруг резко подался вперед. Лицо его, только что бывшее холодной надменной маской, ожило.

- Да поймите вы, я всего лишь хочу вернуться. Мне плевать на вас, плевать на это сборище уголовников. Хотите – я отдам их вам? Всех, до последнего. Вы их расстреляете, освободите пленников, удвоите число своих подданных, получите очередную подачку от этих… - тут он тыкнул пальцем в небо и неопределенно так покрутил рукой. – Но взамен я хочу получить возможность уйти отсюда. Я хочу назад, понимаете? Назад! Туда, где я был человеком, а не злобным клоуном!

Выплеснув эмоции, Карлайл словно бы сдулся, как дырявый мячик. Он опустил голову, плечи его поникли. Это продолжалось пару секунд, не более. Потом он вновь выпрямился, на губах опять заиграла легкая улыбочка.

- Скажите, Джон, насколько ваше последнее предложение реально? – спросила я.

- Абсолютно реально, - тут же ответил ковбой. - Но детали – уж извините – я изложу только после вашего положительного ответа.

- Вы знаете, мне необходимо подумать. Подумать, посоветоваться с умными людьми… Дайте мне время, скажем, до завтрашнего дня.

- Договорились, - кивнул Карлайл. – Завтра в десять часов утра я буду здесь, на этом же месте. До завтра!

Он поднялся, махнул рукой и направился к своей лодке.

- Джон, а как же это все? – я обвела рукой переговорный «кабинет».

- Оставьте себе, в качестве презента сильной, красивой женщине. Устройте себе небольшой праздник.

С этими словами ковбой отвязал веревку, прыгнул в лодку, завел мотор, ловко развернулся и направился к ожидавшим его людям.

Глава 35

- Скажи, Михалыч, ты хотел бы вернуться обратно, на свой кордон?

Мы со старым егерем сидели в портальной хижине, в которой я последнее время приспособилась ночевать. Не подумайте, сидели насухую. То есть, не совсем насухую: меж нами стоял большой чайник кипятка и такого же размера заварник, в котором я собственоручно заварила самый лучший чай из тех, которые только знала. Ну и блюдце с вареньем тоже имелось. В него было очень удобно макать сдобные оладушки, которые в изрядном количестве напекла Дзетта. Конечно, дед пытался было понамекать на некие запасы жидкого топлива, но я старательно эти намеки не поняла, зато налила ему большую кружку крепкого ароматного чая и пододвинула коробку с рафинадом.

Мой вопрос поставил Михалыча в ступор. Он даже остановил, не донеся до рта, руку с оладушкой, уже обмакнутой в замечательное малиновое варенье. Теперь это варенье щедро капало деду на штаны, а он сидел, с отсутствующим взглядом, словно был в этот момент и не здесь вовсе.

- Так что, хотел бы вернуться? – повторила я свой вопрос.

Егерь вздрогнул, словно застигнутый врасплох. Глянул на капающее варенье и поспешно запихал немаленького размера оладушек целиком себе в рот. Поперхнулся, закашлялся, схватил чашку с чаем, глотнул, обжег нёбо, дернул рукой и пролил остатки горячущего чая себе на все те же многострадальные штаны, прямо поверх варенья. Взвыл, подскочил с надувного матраса (я едва успела спасти чайники) и, шипя матом, принялся сдирать с себя пропитанные кипятком штаны. А сделать это было непросто, поскольку прежде надо расстегнуть ремень, потом одну за другой пуговки на ширинке, и только потом… В общем, когда Михалыч предстал передо мной в камуфляжной куртке поверх трусов, штаны уже вполне остыли. Правда, теперь их стало проще отчищать от варенья.

Я похихикала, конечно, но совсем немного, чтобы не обижать деда. А потом отвернулась, чтобы его не смущать ни взглядом, ни своей ехидной физиономией. Фыркала потихоньку в кулачок, стараясь делать это потише, и слушала увлекательную историю сексуальных связей егеря с вареньем, с чаем, с оладьями и их ближними и дальними родственниками.

Перемежающаяся матюками возня за моей спиной длилась довольно долго. Я как раз успела дохлебать свой чай и до отказа набить живот свежей вкуснятиной. Наконец, Михалыч проворчал:

- Повертайся, Аннушка, я все, закончил.