Забытые острова. Аннушка

Народ принялся было расходиться. Клерк стоял в смущении. Видать, до него дошел весь идиотизм его поступка. Я тоже собралась подняться на ноги, но тут со стороны медпункта раздался голос Сары:

- Остановитесь! Вы куда? Вернитесь!

На ее крик остановились как раз-таки не успевшие разойтись люди. Они расступились, и стало видно, что из медпункта – благо, он был неподалеку, ковыляет, спеша, женщина из спасенных сегодня утром. То, что пришла в себя, это хорошо. Но то, что ей рано вставать с постели – это совершенно точно, тут я с Сарой согласна на все сто.

Латыши тоже увидели женщину. На их лицах явно отобразился испуг. Такое чувство, что они не ждали увидеть ее живой. Но деваться им было некуда: один категорически не мог бегать, а за вторым присматривали мои парни. Народ несколько охренел: поднимали ее в сумерках, видели в лицо всего несколько человек, так что большинство людей эта картина повергла в шок. Действительно: так избить женщину, чтобы ее лицо перекосило до полной неузнаваемости – это надо еще постараться. Да и седина в когда-то черных волосах, чувствую, не просто так появилась.

Тетка эта отмахнулась от догнавшей ее Сары, подошла к парочке инвалидов.

- Что, Марис, поломали грабки? – произнесла она на чистейшем русском языке. - Теперь никого за сиськи не похватаешь. И людей калечить не сможешь, мразь.

Она говорила так спокойно, не повышая голоса, но меня пробрало. Да и сладкой парочке тоже было невесело. Они, может, и хотели бы слинять, но сделать это им сильно мешала пара стволов, упирающихся в спины. Голос тетки показался мне знакомым, я напряглась, вспоминая, где могла его слышать, а она тем временем повернулась ко второму.

- Отзвонили твои колокольчики, Екабс? Все, кончилась твоя половая жизнь. А помнишь, как ты с дружком своим меня пялил? Да с выдумкой, все норовил побольнее сделать. А когда Лацис попытался вмешаться, один из всей команды, вы его избили и в трюм скинули. Пожалуй, если бы не шторм, затрахали бы меня до смерти, да скинули за борт, как тех двух девчонок. Что молчишь? Да ты же теперь и слова сказать не можешь! Нашелся мужчина, который твой мерзкий язык укоротил!

Она засмеялась было, и тут же замолчала, схватившись за грудь. Ну так сломанные ребра – это вам не шутка! К ней опять кинулась было Сара, но тетка повернулась теперь уже ко мне.

- Анна Аркадьевна!

В первую секунду я офигела – откуда эта незнакомая тетка может знать меня по имени. Но во вторую – вспомнила. Вспомнила этот голос, и эту сильно прореженную Дзеттой прическу. Министерва!

- У меня было время на размышления и возможность на собственном опыте ощутить последствия общения с бандитами. – она кивнула в сторону латышей. - Я понимаю, насколько я виновата перед вами и перед всеми остальными. Но раз уж так получилось, я согласна на любую работу, чтобы хоть как-то искупить свою вину. Я пойму, если вы мне откажете.

Она медленно опустилась на колени.

- Только прошу не отправляйте меня снова туда, на тот остров. Лучше просто убейте. По крайней мере, это не так страшно.

Однако, хорошо ее жизнь научила, да и в кратчайший срок. Куда что девалось! Откуда что взялось! Если честно, мне сейчас ее было жаль. Да и говорила она, судя по всему, искренне. Я вообще не злопамятна, и, в общем, готова была ее простить, но тут вопрос политический.

- Тебя люди осудили. Они и должны решать.

И, обращаясь к старичкам, добавила:

- Вы всё видели, всё слышали. Прошу высказываться по одному.

И все высказались, причем единогласно. В том смысле, что тетка уже наказана достаточно, осознала и раскаялась, а рабочих рук у нас не хватает. Она, когда услышала и осознала, то улыбнулась, насколько позволяли разбитые губы. Чесслово, зрелище вышло страшноватое. А потом плюхнулась на задницу и заплакала.

Я кивнула Саре, та подбежала, помогла помилованной подняться и повлекла ее было в койку, но та опять уперлась:

- Анна Аркадьевна, что будет с этими? – кивнула она в сторону латышей, которые, угрюмые и напряженные, так и стояли под охраной.

- Марианна Викентьевна, - припомнила я имя министервы, - возвращайтесь в лазарет. Ваша ближайшая задача – поправиться. А об этих не переживайте, легко они не отделаются. Это я вам твердо обещаю.

- Спасибо. Я бы хотела увидеть все до конца.

Я глянула на Сару, та пожала плечами.

- Хорошо, оставайтесь.

Кто-то сгонял за еще одним стулом, специально для министервы. Я внутренне усмехнулась: вот уже и привилегия – сидеть в присутствии монархини. Ну да ладно, это все лирика, а работа стоит. С милованием закончили, пора продолжать казнить.

- Пьетро, что во Франции полагается за множественное изнасилование с последующим убийством?

- Э-э-э… пожизненное заключение, мадам.

Что-то у итальянского француза уверенности поубавилось. Видать, уже не считает два перелома и ушиб слишком тяжелым наказанием. Ничего, я его сейчас еще обрадую.

- Поскольку тюрьмы у нас нет, и пятьдесят лет переводить еду на этих двух скотов я не хочу, то пожизненное заключение я своей монаршей волей заменяю смертной казнью через расстрел.

- Анна Аркадьевна, можно мне? – поднялась бывшая министерва.