Забытые письма

Эсси с облегчением откликнулась на приглашение вступить в новый Женский институт – и то сказать, меньше времени будет на тревоги, да и, конечно, вклад в общее дело пора внести. Дамы хором выводили национальный гимн, щебетали о кухне-готовке и прочих женских радостях, время от времени устраивали конкурсы выпечки и цветочных композиций. Было весело. И совсем не так, как Эсси привыкла в своей общине и своем хоре. А вот Эйса остался совсем один, и это ее беспокоило. Насколько хватало сил, она старалась помогать ему в кузнице, но от жара у нее быстро сдавливало грудь, она начинала хрипеть и кашлять, так что остаться надолго не получалось.

Сельма приглядывала за овощной грядкой, выгуливала лошадей – и по-прежнему строчила письма молодому Кантреллу. А вот брат его недавно возвратился домой, по медицинским показаниям, как говорят в округе. Бетти Плиммер, впрочем, уверяет, что он прекрасно выглядит – она уж рассмотрела, когда он проезжал мимо на материнской кобыле. Леди Хестер пытается устроить его в Шарлэндскую школу инструктором, чтобы обучал кадетов-новичков. Как странно все это. Этель, что на почте работает, обмолвилась: дескать, он молоденькую девушку успел обрюхатить. Да уж, деревенские слухи на кого угодно напраслину возведут и надвое помножат…

Эсси старалась держаться подальше от этих сплетен. Если люди болтают о других, то так же они будут болтать и о тебе – это-то она усвоила давным-давно. Лучше уж домашние дела держать в семье, и если за нежелание судачить кто-то назовет ее угрюмой и нелюдимой, то так тому и быть.

Она шла вверх по улице, когда увидела Коулфорда, тот направлялся к Проспект-роу. Сердце бухнуло и опустилось – он шел в сторону их домов. Кто теперь? Джек Плиммер из «Оленьих рогов»?

И она пустилась домой во весь дух, стараясь не глядеть, куда же идет Коулфорд, и так разогналась, что чуть не сбила его с ног. Прислонив велосипед к каменной стене, он завязывал развязавшийся шнурок и улыбался. Тьфу ты! Опять ложная тревога. Слава богу!

Она обогнула дом и через боковую калитку поспешила к заднему крыльцу. И тут краем глаза заметила старика – он нерешительно топтался во дворе, держа в руке казенный коричневый конверт. По лицу его все было ясно без слов. Она попыталась изобразить улыбку, словно надеясь отогнать его к другому дому. Вдруг он все-таки ошибся адресом? Но сердце не обманешь, этот конверт для них.

– Миссис Бартли, – чуть слышно выдохнул он.

– Ну вот, теперь наш черед, – только и смогла выговорить она и, повернувшись к нему спиной, поспешила укрыться на родной кухне. Руки ее тряслись, дверь никак не закрывалась. Конверт жег руки, жег стол, пока Эйса наконец не вернулся домой. Молча она кивнула в его сторону, не в силах вымолвить ни слова. Муж вытер руки, надорвал конверт, прочел листок и, качая головой, поднял на нее глаза – все горе мира было в этих глазах.

– Пропал без вести. Наш Ньют пропал без вести, предположительно убит. – Он сел, обхватив руками голову. – Не понимаю. Ведь письмо от него пришло только позавчера. Мой сын…

Сгорбившись, Эйса побрел обратно в кузницу. Эсси вышла через так и не закрытую калитку на дорожку, что вела к зеленым холмам, и долго смотрела вдаль. Как может ее сын пропасть и как может она ничего не знать об этом? Как может ее чудесный мальчик быть так далеко от нее и как может она не чувствовать, что он покинул ее навсегда? Пока она тут сидела в клубе, болтала, он лежал где-то один и уже ничего не видел. Но ведь иногда они ошибаются, такое случается. Не буду пока закрывать шторы в гостиной, подожду еще немного… Хотя бы пока другие не знают. Господи, а что же я скажу Сельме?

* * *

Сельма не могла поверить, что никогда больше не увидит брата. Он просто пропал без вести, так мама сказала. Надежда есть, пусть и крошечная. Поэтому она отказалась надевать черное. Фрэнка даже не отпустили домой из Франции, чтобы разделить горе с семьей. Может, он и знает больше того, что говорит, но его полк на севере, очень далеко от того места, где служил Ньют. Словно во сне, она заставила себя пойти в школу, стараясь не показывать, что у нее на душе. Дети не хотят видеть на лицах страдание. Пастор сказал, что ее брат теперь в лучшем мире. Отец кивнул, но ничего не ответил. Заглядывали соседи, стараясь утешить. Как принято, несли с собой скромные дары: булочки, пирожки, овощи. Как будто кому-то из них кусок в горло полезет. Сельма ничего не могла проглотить. Мама просто смотрела на фотографию Ньюта и все время проверяла, открыта ли калитка – вдруг он вернется. «Никогда не знаешь… Вдруг он пытается сейчас найти дорогу домой», – бормотала она.

Но через неделю пришло письмо от Арчи Спенсли, и все иллюзии рассыпались.