Забытые союзники во Второй мировой войне

В гостях у вождей. Фругони у Калинина

В Москве информационно-пропагандистскую «артподготовку» к приезду посла Уругвая начала «Правда». Ещё 4 апреля 1943 года она обратила внимание на такую, казалось бы, мелочь, что в Монтевидео создан «Национальный комитет по сотрудничеству с Межамериканским консультативным комитетом по обороне Западного полушария».

Ну, а газета «Известия», в свою очередь, 14 мая 1943 года сообщила, что Уругвай разорвал отношения с Виши. Но это была уже не артподготовка к приезду посла, а своего рода «салют в его честь» по итогам: за два дня до этого посланник Уругвая Эмилио Фругони вручил в Кремле верительные грамоты председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину.

Назначенный посланником Уругвая в СССР легендарный уругвaйский социалист и антикоммунист Эмилио Фругони

Вернувшись в Монтевидео, посол Фругони напишет об этой своей миссии занятную книгу, которую назовёт «Красный сфинкс». О «президенте» Калинине посол Фругони отзовётся как о «симпатичном старике, добродушного вида, исключительно простом». И всё бы хорошо, если бы Фругони не добавил:

«Калинин говорил медленно, подбирал слова без спешки, курил очень длинную сигарету. Смотрел он не как Молотов — вперёд или прямо в глаза, холодно и жестко, а скорее на письменный стол или на свои руки»^{102}.

Та лёгкость, с которой Эмилио Фругони отзывается о повадках советских лидеров, объясняется, конечно, и тем, что был он посланцем страны демократической.

Конечно, в Уругвае XIX века, как мы уже выяснили, только и занимались тем, что замышляли дворцовые государственные перевороты и разжигали гражданские войны. Но в начале века двадцатого за страной неслучайно закрепилось название «латиноамериканской Швейцарии». Во-первых, только в Уругвае тогда можно было помимо Швейцарии обзавестись анонимным номерным счетом в банке. Во-вторых, в какую-нибудь «тьмутаракань» люди деньги не везут: Уругвай экспериментировал тогда с таким демократичным швейцарским изобретением, как коллективный глава государства. То есть в первой половине XX века Уругвай называли «латиноамериканской Швейцарией» и как страну с похвальной демократией.

В этой связи еще раз сошлюсь на тот номер американского журнала «Эн Гуардия», где речь шла о Сталинграде. Был там и Уругвай. Итак, весь мир полыхает, а Уругвай, несмотря ни на что, проводит образцово-показательные выборы нового президента.

Уругвайцы действительно подтянули тогда пояса, перестали возводить небоскрёбы, ввели ограничения на продажу бензина. Но даже и после «Заговора Фурмана» никакого военного положения и ограничения демократических свобод вводить в республике не стали. К тому времени она была уже совсем другой, чем во времена Александра Ионина.

И, тем не менее, согласимся, что вольность и даже некоторая безапелляционность Эмилио Фругони при описании встречи с Михаилом Калининым граничит для дипломата с фривольностью.

На фото из журнала «Эн Гуардия»: уругвайская молодёжь с флагами США и Британии во время демонстрации против потопления немцами уругвайского торгового судна. И избранный в президенты доктор Хуан Хосе Амесага во время голосования

Может, он соревновался со своим российским коллегой послом Иониным?

В гостях у вождей. Ионин у Сантоса

Мы уже читали, как юмористически Ионин описывал свою встречу с уругвайским президентом Сантосом: как хвалил его орловских рысаков и как льстил его зонтику с бриллиантом, предусмотрительно, впрочем, отказавшись принять его в подарок.

Приведу здесь ещё один отрывок из воспоминаний Ионина, где он рассуждает о Сантосе как о правителе, обречённом на то, чтобы быть свергнутым: