Забытый богом округ

Голос был похож на мамин, но в тоже время был каким-то полузадушенным, сиплым, как будто им давно не пользовались. От страха я забыл что надо делать. Просто прирос к полу. Замирая от ужаса стоял и слушал, как скрипят ступени, как голос постанывая и бормоча пережевывает слова колыбельной. « Мышка… мышка спит.. А ты что не спишь, сынок? »

Не знаю, почему я рванул в комнату сестры. Захлопнул дверь и вспомнил, что отец снял задвижку, чтобы сестра нечаянно не закрылась изнутри. Я привалился к двери спиной и уперся ногами в пол. Может удержу.

Пение приближалось. К пению добавился звук, как будто кто-то водил рукою по стене – шшшшш.. шшшх.. « Где мой мааальчик? – раздалось где-то у меня за спиной, – Шшшшш.. Гдеее? Гдеее мой мааальчик? Шшшх.. Спрятался.. Вооот он где! Ку-ку! Где.. Птички уснули.. мой мальчик..»

Трупный запах забивал ноздри, вызывая рвотные спазмы. За дверью завозились и зачавкали. « Мышка спит.. мальчик.. – дверь несильно толкнули. – Сынок.. мышка спит.. шшшшх..»

И тут я зацепился взглядом за кровать. На ней кто-то лежал. Там был явно виден силуэт тела. Свет фонаря отразился в лакированной поверхности туфелек, торчащих из-под одеяла.

От страха и безысходности я зарыдал и заколотил пяткой в дверь. Мама, мама... Ну за что?! Плакал и орал: «Уходи! Уходи! Пошла вон! » А в дверь продолжали толкаться и рассказывать, что мышка спит. Голос пел, бормотал бессвязные слова, чавкал, спрашивал где мальчик и не умолкал ни на минуту. Где мальчик.. Где мальчик… мальчик.. вот он. Ку-ку. Мышка. В какой-то момент я не выдержал и распахнув дверь крикнул в воняющую гнилью тьму : « Вот твой мальчик! Забирай! Бери, мама! »

Последнее что мелькнуло перед глазами, была серая морщинистая рука с торчавшими белыми костяшками вместо некоторых пальцев. Когда рука коснулась моего лица, свет погас.

Очнулся я утром в постели сестры. Стараясь ни о чем не думать, оделся, собрал рюкзак. Спустившись вниз, перешагнул через спящего на полу отца и его бутылки. Вышел из дома и закрыл дверь.

Навсегда.

А теперь, Шапка, тссс… тихо. Мышка спит.

Приоткрытое окно

Я похоронил деда неделю назад. Вроде не старый еще был мужик, всего шестьдесят семь, ничем не болел, жаловался только, что поясницу стало прихватывать — гантельки уже не потягаешь. Заснул и не проснулся. Мы жили в ста километрах друг от друга, в последнее время общались редко, о чем я сейчас, конечно же, жалел.

На работе дали двухнедельный отпуск, сейчас я занимался дедовой квартирой. Разбирал вещи, рассматривал старые фотографии и дико тосковал. Решил, что как будут готовы документы, продам жилье, а пока на полгода можно квартирантов пустить.

Был еще гараж, заваленный хламом уже лет пять. Раньше в нем стоял мотоцикл “Урал” темно-зеленого цвета, с коляской. Дед всегда с радостью катал меня на нем. Будучи пацаном, я рассматривал крутящиеся детали мотоцикла, пытаясь понять, как работает этот механизм. Потом он стал ломаться, в конце концов чаще, чем дед успевал его чинить. Его продали на переделку или на детали местным “Кулибиным”.

С гаражом я был настроен решительно, намереваясь разобрать целый склад раритетов за один день.

Одел дедовы джинсы, рубаху, чтоб не испачкать свои вещи, уже обулся, но так и застыл в прихожей. От рубашки пахло таким родным, теплым. Смесь табака и одеколона. Одеколона, который я когда-то терпеть не мог. Какой-то " Шипр" или "Саша", короче, этот древний запах всегда заставлял меня кривить нос и дарить деду парфюмы в красивых коробках, которые, как оказалось, он так и не открывал. И сейчас от этого табакошипра защипало в носу. И в глазах. Ничей я теперь внук.

Ни-чей.

Я шагнул к двери и вспомнил, что не взял ключи от гаража. Они висели на трюмо, на вбитом в деревянную рамку гвозде. В зеркале отразился бледный всклокоченный молодой человек в клетчатой рубашке и штанах не по размеру. Удивительно похожий на деда в молодости. Молодой дед укоризненно смотрел на меня с фотографии, висевшей на стене. "Сопли распустил! " — говорил его взгляд. Я махнул деду рукой и вышел из квартиры.

В гараже, прогретом солнцем, пахло бензином и тем неповторимым запахом железа, сырого кирпича и ветоши в мазуте. Этот запах не выветривался никогда, я помнил его с детства. На входе меня встретила противная, невидимая нить паутины, в которую я угодил лицом.

Раскладывая вещи на " выброс" и " оставить", я нашел сокровище. Старый бинокль, в кожаном, чуть потертом кофре. Одна линза немного запотела, видимо конденсат собрался от долгого пребывания в сыром гараже. Но, все равно отлично видно. Я даже поэкспериментировал, выйдя на улицу. Посмотрел на верхушки деревьев, обозрел двор, увидел кота, крадущегося под балконами. И это все как на ладони.