Читаем Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран полностью

Каков же, с точки зрения Элиаде, наиболее эффективный способ избавиться от «еврейского засилья» в Румынии? Те аргументы, которые он выдвигает против насилия, заслуживают пристального изучения. Насилие нехорошо тем, что оно часто проистекает из комплекса неполноценности, считал Элиаде. Точнее было бы добавить: насилие отражает наличие данного комплекса и открещивается от него тем больше, чем он сильнее. Комплексом неполноценности буквально пропитана каждая строчка Элиаде, посвященная «еврейской психологии». «Мы не так уж непримиримы, потому что мы не ниже их», — писал он, в частности, также по поводу «еврейской проблемы»; эта фраза невольно выдавала глубину съедавших его комплексов[476]. Налицо парадокс, решение которого кроется непосредственно в характере элиадевского национализма. В отличие от национализма Чорана, его центральный элемент — прославление самобытного румынского характера и апология величия Румынии. Добавим также, что тезисы о «многовековой терпимости румынского народа» и о его поразительной способности к ассимиляции, равной которой нет на земле, принадлежат к числу важнейших положений румынского националистического дискурса с XIX в. «Наша вошедшая в поговорку терпимость — признак силы, а не слабости», — замечал Элиаде в мае 1935 г. «Можно ли себе представить, что кто-то может угрожать такой боевой и созидательной расе, как наша? Сама мысль об этом унизительна»[477].

Из всего этого Элиаде сделал два вывода. Первый, как уже говорилось, — о необходимости применения системы квот, введения дискриминации на основании закона. Аргументируя свое мнение, он писал: «Я не понимаю, откуда эти крики об опасности. В чем здесь опасность? В том, что слишком много представителей национальных меньшинств заняли командные посты? Мы их оттуда вытесним при помощи конкуренции, наших собственных возможностей, законов, а при необходимости — и административными мерами»[478]. В свете этой логики он — вполне последовательно — не осудил принятие антисемитских законов правительством Гоги — Кузы в 1937 г. А между тем эти самые законы ставили его друга Михаила Себастьяна в положение изгоя общества. «Себастьян был одним из моих самых близких друзей», — писал Элиаде Шолему в 1972 г.

Второй вывод состоял в своеобразном ультиматуме в адрес национальных меньшинств. Перед вами выбор, сообщал им Элиаде: либо вы вообще перестаете существовать как таковые (вы просто-напросто отказываетесь от своей культурной идентичности, от своего языка), растворяясь в этническом государстве румын; либо вы превращаетесь в граждан второго сорта и становитесь совершенно бесправными. Историк религий резюмировал эти замечательные предложения следующей фразой «Желающие ассимилироваться — добро пожаловать!»[479] Что же до остальных... Таким образом, его позиция совершенно недвусмысленна, в противоположность мнению М. Л. Риккетса, который усматривает в одновременно ассимиляторских и ксенофобских высказываниях историка колебания, в целом свидетельствующие в его пользу[480]. Никакой двусмысленности нет: оба варианта выбора подводят к одному и тому же итогу: формированию этнически однородного государства.

Ту же самую идею Элиаде развивал в статье, название которой — «Бухарест, центр мужественности» — уже само по себе являлось целой программой. В этой статье автор объяснял, что миссия румынской столицы — ассимиляция, но одновременно — «вывод токсических веществ и ликвидация бессильных»[481]. Эти самые токсические вещества опять всплывут на поверхность в 1937 г., когда ученый-легионер обратится к соотечественникам со следующим важным вопросом: «Может ли румынский народ смириться с самым плачевным разложением за всю свою историю, допустить, что его уничтожат нищета и сифилис, покорят евреи, разорвут в клочья чужаки, что он будет деморализован, предан, продан за несколько миллионов лей?»[482]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное