Забытый легион

Но вот, по незримому для римлян сигналу, барабаны изменили свой ритм. Теперь их бой звучал иначе — медленнее и тяжелее. Гонги тоже зазвучали по-другому. Гром все нарастал, и вскоре римляне с трудом могли различать голоса соседей. Измученные жарой и палящими солнечными лучами, солдаты лишь смотрели на врагов, не понимая, что им делать.

Внезапно грохот стих.

От центра парфянского строя отделился большой конный отряд. Воины не спеша двинулись вперед и разом остановились в нескольких сотнях шагов от римлян.

Ромул вгляделся в конников, искаженных пляшущей дымкой.

— Кто это?

— Катафрактарии. — В голосе Тарквиния слышалось почтение. — Отборная тяжелая кавалерия.

— Были бы у нас длинные копья, как у греческих гоплитов, мы смогли бы с ними справиться, — злобно сказал Ромул. — Но ведь у нас их нет.

— Или оборонительный ров, — добавил галл.

Тарквиний лишь кивнул.

Усталые римляне беспомощно смотрели на врагов. Им не оставалось ничего, кроме как покорно продолжать жариться на солнце. И когда на другой стороне поля вновь загремели барабаны, они даже почувствовали облегчение. Дружным, по-видимому, отработанным движением парфянские наездники скинули с плеч невзрачные накидки, и оказалось, что от шеи и до середины бедра они закованы в броню. Каждый держал в руке тяжелое длинное копье. Лошади тоже были защищены доспехами. Перед римлянами оказалась сплошная металлическая стена. Солнце сияло на тысячах и тысячах металлических пластин и колец, отражалось от них прямо в глаза римлянам ослепительными отблесками.

Воины Красса отводили глаза от катафрактариев, и бьющий в глаза свет был не единственной причиной тому. Сердца солдат оледенил страх.

— Потрясающе! — Тарквиний возбужденно ткнул в ту сторону рукой. — Андабаты на арене — это жалкая пародия на вот этих.

Ромул лишь слышал о конных гладиаторах, сражавшихся в шлемах, которые полностью закрывали лица и не имели прорезей для глаз, но ни разу их не видел.

— Римляне — вот кто настоящие дикари, — сказал галл. — Посылать слепцов сражаться на арене…

— У этих всадников со зрением все в порядке, — отозвался этруск.

Ромул, несмотря ни на что, с восторгом глядел на кольчуги, прикрывавшие груди и бока лошадей. Такого он прежде и представить себе не мог.

А катафрактарии все медлили, нагнетая устрашающий эффект. Барабаны продолжали выбивать жуткую дробь, от которой в души проникало ощущение неотвратимости ужасной судьбы. Наемники и легионеры нервозно переминались с ноги на ногу. Тревога в войске Красса, охватившая едва ли не каждого солдата, уже ощущалась почти на ощупь. Обычно бывало не так — это римляне, стоя в неподвижности перед битвой, наводили страх на врагов.

— Похоже, сегодня мы славно подеремся. — Бренн, уставший от ожидания, нетерпеливо встряхнул в руке копье. — Они кажутся мне по-настоящему опасными.

Тарквиний невесело улыбнулся.

Ромул, которому тоже хотелось, чтобы бой начался как можно быстрее, проверил, легко ли ходит в ножнах его меч, крепко ли прилажено острие пилума к древку.

«Главное — не терять спокойствия», — напомнил он себе.

Казалось, целую вечность два войска смотрели друг на друга, их воины истекали потом от никак не желавшей слабеть жары. Напряжение сделалось невыносимым.

Затем грохот барабанов опять смолк. И вперед двинулись конные лучники. А тяжелая конница осталась на месте.

— Приготовиться встретить атаку! — приказал Бассий. — Сомкнуть ряды!

Наемники прошли хорошее обучение. Воины быстро сомкнулись плечом к плечу и выставили вперед копья. Тысячи людей на всем протяжении просторного поля битвы, словно крошечные колесики единой машины, повторяли одно и то же движение. Римляне сомкнули щиты, и перед парфянами оказалось множество окруженных броней островов.

Враги сначала шли рысью, а потом пустили коней в галоп. Земля задрожала от топота копыт, и у Ромула защемило под ложечкой. Вчерашние атаки не шли ни в какое сравнение с нынешней.

Как и предсказывал Тарквиний, конная лава разделилась на колонны, которые устремились к промежуткам между когортами. Страх в рядах стоявших сделался физически ощутимым. Люди обильно потели и судорожно сжимали древки копий. За спиной у Ромула кого-то начало рвать. Он заставил себя не слышать этого звука, приподнял скутум повыше и прищурился, глядя на приближавшихся конников.

Битва начиналась.

Парфяне подлетали все ближе и ближе. Вскоре, когда римляне уже видели, как кони раздувают ноздри на скаку, лучники отвердели лицами и натянули тетивы.

Ромулу казалось, будто оставшийся пилум жжет ему руку.

— Копья приготовить! — В голосе Бассия не было и намека на страх. — Ждать моей команды!

Каждый отвел правую руку назад и замер, ожидая приказа метнуть копье.

Но прежде чем он прозвучал, парфяне выпустили стрелы. Они подъехали куда ближе, чем позволяли себе накануне. До сего момента наемники даже представить себе не могли, насколько велика мощь луков противника. Стрелы летели сплошным потоком и пронзали римские скутумы, словно те были из бумаги. Первая шеренга сразу исчезла — люди были выбиты до единого.