Забытый прародитель человечества

Подводя итог собранному в настоящей главе материалу, отметим, что в мифологии почти всех индоевропейских народов имеется образ божественного или полубожественного охотника. Исключение составляет только иранская мифология, но и там убийство Митрой быка восходит, скорее всего, к охоте на это животное. В греческой, армянской и индийской традициях мы видим прямую и непосредственную связь этого охотника с созвездием Орион, в скандинавской с этим созвездием оказывается связан не сам предводитель Дикой охоты Один-Вотан, а его жена, которая у континентальных германцев сама вместе с супругом участвует в этой Дикой охоте. Исключение составляют иранская и кельтская традиции, однако и в них иконографии соответствующих божеств вместе с косвенными данными позволяют с достаточной степенью уверенности предположить изначальное существование такой связи. Мы видим, что этот небесный охотник оказывается и героем-первопредком. Армянские и кельтские мифы прямо говорят об этом, в греческой мифологии этот мотив также восстанавливается. В индийских мифах Рудра-Шива тесно связан как с плодородием, взятым как космический принцип, так и с воспроизведением человеческого рода, а Праджапати, также отождествляемый с созвездием Орион, вообще является «господином потомства». В скандинавской традиции Один непосредственно или через своего сына Хеймдалля оказывается устроителем трех сословий человеческого общества, причем не просто предписывая соответствующее устройство, а лично зачиная олицетворяющих эти сословия детей. Иранский Митра хоть и не является первопредком, но зато олицетворяет собой человеческую общину в целом. Греческая, скандинавская, индийская и кельтская мифологии дают нам многочисленные примеры бьющей через край сексуальности соответствующих персонажей, причем в первой непосредственно, а в индийской опосредованно он оказывается связанным, так или иначе, с созвездием Плеяды. Эти же две традиции особенно отмечают необузданность и буйство небесного охотника, которое может оказаться опасным для человека. Гесиод прямо говорит об «ужасной мощи» греческого Ориона, Арат называет его «неосилимым», индийский Рудра, придя в ярость, в одиночку побеждает всех остальных ведийских богов. «Могучий силой» армянский Хайк побеждает своего противника, да и остальные персонажи индоевропейской мифологии, связанные с данным созвездием, вряд ли заняли бы соответствующие места в своих пантеонах, не обладай они достаточной силой. Изначальным оружием небесного охотника следует признать палицу, о чем, помимо прямых указаний в греческом, иранском, индийском и кельтском материалах, а также сравнения с ней лука Хайка у армян, говорит и этимологическая связь имени прародителя белорусов с обозначающими это оружие терминами в других индоевропейских языках. Весьма интересна и связь небесного охотника с календарем, которую мы отчетливо видим в армянской, греческой и, в меньшей степени, в индийской традициях. Связь с временем мы видим также и в мифах о кельтском Дагде. Поскольку в Скандинавии в древности достаточно широко использовались рунные календари, а Один, стоявший во главе пантеона из двенадцати асов, считался изобретателем рун, опосредованную связь с временем можно отмстить и у него. С появлением земледелия у прежнего охотника постепенно появляется связь и с сельскохозяйственными работами, также непосредственно связанными с измерением времени. На примере рассмотренных выше божеств мы видим, как поэтапно появляются новые черты: если в Иране Митра еще просто господин «широких пастбищ», то в Индии Рудра непосредственно связан с целебными растениями, в Ирландии Дагда уже расчищает луга и по своей воле дарует людям рожь и молоко, а в Греции созвездие Орион указывает подходящее время для проведения всего цикла земледельческих работ. Из общих черт можно отметить и связь с севером части этих богов: на север от Вавилона ведет своих людей Хайк, с этой частью света связано местопребывание Рудры и Дагды. Хоть по поводу иранского Митры в этом отношении трудно сказать что-то определенное, но с учетом того, что в зороастризме север считался местом обитания злых духов, в честь которых совершались кровавые жертвоприношения скота и к числу которых, судя по всему, основатель этой религии хотел причислить и Митру, достаточно вероятно, что и этот бог был связан с этой стороной света. Насколько можно судить, божество созвездия Орион во времена индоевропейской общности могло считаться наделенным магическими способностями. Если в облике «великого аскета» (Махайогина) и «владыки мистики» Шивы еще можно заподозрить туземное неиндоевропейское влияние, а в сложении облика бога-мага Одина предположить шаманское влияние финно-угорских народов, то Дагда у кельтов однозначно является богом — носителем друидической мудрости. Взятые по отдельности, все эти указания на связь со сверхъестественным вполне могли оказаться случайными, но, взятые в сравнительном изучении, указывают уже на определенную закономерность, что предполагает наличие исходных магических черт и у родственных Дагде индийского и скандинавского божеств. Иранский Митра хоть и не связан с магией напрямую (в индийской мифологии Митра совместно с Варуной обладает майей — магической способностью преобразовывать друг в друга вещи и события видимого мира), по зато имеет непосредственное отношение к жертвоприношению, что также наделяет его сакральной функцией. Исключениями в этом отношении являются только армянский Хайк и греческий Орион, что в целом вполне объяснимо: предания о первом записывались уже в христианский период, когда наделять прародителя своего народа какими-либо связями с нечистой силой армянским христианским летописцам было ни к чему, а в случае классической греческой мифологии ее создателям также не было необходимости подчеркивать былое могущество прежнего бога, оттесненного олимпийцами на второй план. Как мы видели, в классической Греции были заинтересованы скорее сблизить имя Ориона с понятием мочи, чем вспомнить о его былом величии. Тем не менее первым жрецом армянская традиция называет Араманиака, сына Хайка, жившего в 2026 г. до н. э. С тех пор, как отмечает Н. О. Эмин, «достоинство великого жреца или кермапета в период Хайкидов постоянно оставалось между членами царского дома»^{135}. Тот факт, что прародитель армян был родоначальником не просто царской, но и жреческой династии, указывает на то, что и сам он так или иначе был связан со сферой сакрального. Кроме того, следует иметь в виду и то, что в условиях тех далеких эпох знания, связанные с исчислением времени, могли передаваться от поколения к поколению только благодаря жреческому сословию.