Зачарованная

Мадди вернулась к выходу на сцену в состоянии эйфории. Ее волнение куда-то улетучилось, и сложнейшую часть балета с тридцатью двумя фуэте она выполнила с такой легкостью, что зрительный зал разразился аплодисментами.

Мадди с помощью костюмеров сменила черный наряд Одилии на белоснежное одеяние Одетты и вернулась на сцену. Ей помогли забраться в лодку-лебедь.

– Спасибо, – прошептала она, занимая место в лодке, а потом встала на пуанты и подняла руки над головой.

Лебедь начал свое медленное движение.

Николь затаила дыхание…

Мадди, без видимых усилий балансируя в лодке, плыла в тумане, окутавшем сцену, и действительно казалась сказочной принцессой, явившейся из заколдованной страны. Вдруг лодка резко остановилась и накренилась. Мадди, потеряв равновесие, упала прямо на сцену. В следующее мгновение лодка, обрывая все крепления, рухнула передней частью на спину девушки.

Публика в зале охнула от ужаса. Занавес упал.

Глава 42

Работники сцены и артисты, занятые в спектакле, бросились к лодке. Впятером ее удалось поднять.

– Что с ней? – Антон бросился к распростертому телу Мадди, опустился перед ней на колени и воскликнул в отчаянии:

– О, Боже!

Ресницы Мадди затрепетали, она открыла глаза, полные муки, и вновь закрыла.

– Врача! Пит! – громко позвал Антон режиссера сцены. – Объяви, что спектакль будет продолжен. Отыщите Николь. Она, должно быть, в ложе осветителей.

– И Джона тоже найдите!

Антон повернулся и увидел мертвенно-бледное лицо Саши.

– Антон, извини, но я не могу танцевать последний акт с Николь. Я хочу поехать в больницу с Мадлен.

Режиссер кивнул.

– Понимаю. Пусть Джон танцует последний акт. Будем надеяться, что Мадди ничего не сломала.

Они одновременно взглянули на неподвижное тело девушки, которая лежала в неестественной позе, и в ту же секунду поняли, что это пустые надежды.

Через несколько минут появилась машина скорой помощи и отвезла Сашу и Мадди в ближайшую больницу. Мадди так и не приходила в себя, и Саша всякий раз вздрагивал, когда врач делал ей укол.

Мадди срочно отправили на обследование, а Саша остался в приемной, чтобы детально рассказать о том, что произошло. На нем был костюм Зигфрида и грим, но он совсем забыл об этом. Посетители, находившиеся в приемном покое, изумленно рассматривали его странный наряд.

Его беспрерывное хождение по комнате было прервано появлением Кристофера. Саша увидел белое, словно обсыпанное мукой, лицо отца Мадди и бросился к нему.

– Здравствуй, Саша. Мне позвонили из театра. Что произошло?

Они сели, и юноша стал рассказывать дрожащим голосом.

– Господи! – Кристофер взволнованно провел рукой по волосам. – Как же они могли быть такими беспечными! Если только у Мадди будут серьезные травмы, клянусь, эти люди ответят мне головой. Врач что-нибудь сказал?

Саша покачал головой.

– Нет. Бедная Мадди! Завтрашнего вечера она ждала долгие годы.

– Будем надеяться на лучшее. Может, это просто контузия и болевой шок.

Саша с облегчением подумал, что Кристофер, к счастью, не был в театре в ту роковую минуту, не видел изломанного, распластанного тела своей дочери, и у него еще сохранялась надежда. А впрочем, и у Саши в подсознании тоже жила надежда, что им вскоре разрешат забрать Мадди домой.

Прошел час, другой, а Кристофер и Саша все сидели в приемной и пили кофе чашку за чашкой. Они разговаривали о генеральной репетиции, обо всем, лишь бы только не думать, что в нескольких метрах от них лежит Мадди, беспомощная и неподвижная.

Через несколько часов в дверях приемного покоя появился врач. Он подошел к сидевшим на диване Кристоферу и Саше и пригласил их следовать за ним. Они прошли по коридору, выкрашенному зеленой краской, и оказались в кабинете доктора. Он указал на стоявшие у стола кресла.

– Садитесь, пожалуйста. Я доктор Мэтьюз, дежурный врач в Гай Хоспитл.

– Что с моей дочерью, как она? – нетерпеливо спросил Кристофер.

– Она по-прежнему без сознания. Мы сделали несколько проб, взяли анализы, однако пока не можем сказать, какие повреждения у вашей дочери.

– Она получила серьезные травмы, доктор? – спросил Саша.

– Да, похоже. Особенно в области поясницы, но пока мисс Винсент находится в бессознательном состоянии, я не могу сказать ничего определенного.

– Но вы же можете сказать, опасно это или нет? – настаивал Кристофер.

Доктор терпеливо, словно перед ним был капризный ребенок, ответил:

– Я понимаю вашу тревогу, но, к сожалению, не могу вас пока обнадежить. Мы сделали рентген и обнаружили серьезные повреждения поясницы, однако ничего определенного, ничего…

– Боже, – тихо сказал Кристофер.

– Сможет ли она танцевать? – Саша с угасающей надеждой смотрел на доктора.

Доктор Мэтьюз отрицательно покачал головой.