Зачарованная кровь

– Это будет верно. Игра на опережение. Жизни отца ничего не угрожает, уверяю, и жизням сестёр тоже. Я всего лишь исключу их из уравнения, и даже намерена в дальнейшем удачно выдать их замуж. Стране нужна эта свежая кровь, нужен новый взгляд на давно устаревшие порядки, из-за которых мы и так стоим на грани раскола. Вы не можете не понимать, что грядущий союз изменит очень многое, и суть этих изменений будем отражать я и граф Эгертон. Нам должны верить, а нашу силу – чувствовать на себе, но ни мои, ни его слова не обретут вес, пока мы не станем правящей четой. Афлену нужен мир, ради него я дала согласие на этот брак и ради него же брошу отцу вызов.

По ходу моей речи выражение лица моего собеседника неуловимо меняется: из скептичного и осуждающего в сомневающееся. Он задумчиво потирает гладко выбритый подбородок, а на словах об изменениях его бровь с интересом плывёт вверх. Приободрённая тем, что меня хотя бы не поднимают на смех, нетерпеливо ёрзаю на стуле в ожидании его реакции, и он грузно вздыхает:

– Что ж, на это и правда было бы любопытно взглянуть… Но для попытки использовать своё право вам нужно хотя бы три печати на вотум, а в идеале все пять. И не надейтесь получить одобрение этого безумства от стервы Лидианской, лижущего её пятки Данга и консерватора Нэтлиана, который вообще всерьёз не воспримет женщину с мечом.

– Мне не нужно их одобрение. Только ваше и, если удастся повлиять на кассиопия, то его: раз он верит, что я поцелована Сантаррой, пусть докажет на деле. Учитель, так вы поддержите меня, если на ваш стол ляжет бумага с требованием права кронпринцессы, или нет?

– Я…

– Да или нет? – напираю изо всех сил, потому как время на исходе: уже слышно, что музыка становится всё громче, и скоро к беседке прибудет толпа жаждущих представления подвыпивших отпрысков самых знатных родов.

– Вы – моя воспитанница. – Печально опускаются уголки губ Белларского. – Любимая ученица, и, наверное, лишь я из всех преторов и знаю, на что вы способны. Смелая, упрямая и очень умная, пусть и слишком импульсивная для правителя… Из вас вырастет добрая, мудрая королева. Сейчас же вам не хватит влияния, чтобы удержать в руках страну, а тем более реформировать без лишней крови. Но если рядом будут хорошие советники, проверенные годами опытные люди…

Едва сдерживаю смешок: старый хомяк уже успел оценить риски, посчитать зёрна и занять позицию. Другого я от него и не ожидала – куда бы ни наклонилась чаша весов, он никогда не будет проигравшим.

– Иными словами, если я обещаю сделать вас своим ближайшим советником, то получу печать?

– Всенепременно, Ваше Высочество. – Довольно щурится Белларский и кивает к выходу из беседки: – Позволите проводить? Процессия уже близко. Думаю, сейчас вам лучше сосредоточиться на всех необходимых свадебных формальностях, после которых и будет смысл продолжать эту беседу.

– Хорошо. – Я нехотя поднимаюсь, и на первый же шаг колокольчики на ногах противно звенят. – А будет ещё прекрасней, если завтра на пиру кто-нибудь наведёт кассиопия на мысль о том, сколько надежды видится в новом союзе.

– О, уверен, что не одному кассиопию придёт такая идея. Всё-таки смотритесь вы с графом изумительно и очень многообещающе.

Я принимаю его полусогнутый локоть с вежливой улыбкой, намертво приколотой к лицу на ближайшие часы.

***

После всех хлопков, визгов и напыщенных пожеланий от сестёр и фрейлин увидеть долгожданный взмах алого платка перед носом становится радостью. Наконец-то исполняется единственное и самое настоящее желание: бежать от этого шумного балагана как можно дальше и быстрей. Бросаюсь вперёд, не заботясь ни об остающихся позади гостях, ни о сохранении причёски. Совершенно не приспособленное для быстрого передвижения платье мешает и липнет к ногам, и едва только удаётся скрыться от взглядов толпы за ближайшим поворотом, беспардонно приподнимаю подол и получаю возможность ускориться. Под подошвы туфель тут же летят мелкие камешки гравия, а колокольчики звенят, легко выдавая меня охотнику. Как и задумано.

Да, знаю – это просто игра, часть праздника, потеха для нетрезвых гостей. Все понимают, что добыча на самом деле не сбежит, даже если преследователь будет ленив как зажравшийся кабан. Определение, абсолютно не подходящее в моём случае, ведь никакая фора не спасёт от чёрного сервала. Однако… если эта ночь призвана развеселить, то я не откажу себе в удовольствии увидеть нечто смешное. Не всё одной публике наслаждаться.

Сбегаю с дорожки, шустро протискиваюсь между листьев гортензии, сбивая с них капли дождя. Рывком сдёргиваю с лодыжки первый браслет, поломав застёжку. В тугом корсете совсем нечем дышать, никакая прелая прохлада ночи не помогает, лишь морозит изнутри всё сильнее. Над головой слышатся хлопки крыльев потревоженных шумом птиц. Подошвы вязнут во влажной земле, но это волнует мало. Намотав колокольчики на нижнюю ветку ближайшего куста, удовлетворённо ухмыляюсь: о, я посмотрю, как Анвар будет искать по всему саду свои кхорровы «права» на обряд. Осталось спрятать ещё три, и так, чтобы он не успел меня нагнать…