Зачарованная кровь

– Нисколько, учитель. – Учтиво улыбаюсь я ему и взглядом велю Маисе оставить нас, что она и делает с тактом, присущим действительно сообразительной компаньонке. Что ж, как бы она не мучилась неважным настроением, голова осталась светлой, и это радует.

– Смотрю, вы в довольно печальном расположении духа: давно же Ваше Высочество не звали меня учителем, – задумчиво кряхтит Белларский, приглаживая аккуратную тёмную бородку, в которой с каждой встречей мелькает всё больше седины. – Или же умело льстите.

– Присаживайтесь. Думаю, у нас есть ещё немного времени, чтобы поговорить без свидетелей. Люди наслаждаются представлением, так? – вопрос дежурный, ведь до меня и так доносятся звуки музыки из центральной части сада, то и дело сопровождаемые аплодисментами.

Родерик устало расстёгивает пуговицы парадного парчового сюртука и садится в кресло напротив, с интересом смотря, как я беспокойно комкаю в кулаке оставшуюся от подарка Эдселя бумагу.

– Верно. А я получил вашу записку. Могу предположить, что вы пытаетесь найти во мне пути спасения от нежеланного брака. Но, увы, вряд ли я могу чем-то помочь теперь, когда вы сами дали согласие…

– Речь совсем не о том, милорд, – перебиваю я эти предположения, явно основанные на его осведомлённости о дружбе с конюхом и моём непростом нраве, которому сам когда-то давал огранку. – Вы правы, я хочу просить помощи. Но брак с графом Эгертоном дело абсолютно решённое. – С невесёлой усмешкой приподнимаю руки и демонстрирую бренчащие браслеты, будто кандалы пленницы.

– Тогда я заинтригован. Слушаю вас внимательно, – живые карие глаза на испещрённом морщинами круглом лице загораются интересом. Когда-то, будучи взбалмошной девочкой в его классе, я звала учителя хомяком из-за пухлых щёк и умения запихивать в кубышку самые спелые зёрна. Годы прошли, а ассоциация осталась.

– Не буду ходить вокруг горящего амбара… и скажу прямо. После свадьбы я намерена воспользоваться правом Ятиха, – выпаливаю на одном дыхании, пока голосовые связки не подвели.

Белларский замирает, потрясённо округляя глаза и чуть приоткрыв рот. Терпеливо жду, пока мысль уложится в его понимании, и он начнёт хотя бы моргать. Вместо этого в беседке полушёпотом раздаётся единственный вопрос:

– Помилуйте… но зачем?

– Затем, что отец своим безразличием и пьянством вот-вот уничтожит монархию. Затем, что если буду ждать естественного хода вещей, промедление убьёт меня саму. Затем, что у меня есть планы по изменению порядков в Афлене, и они не могут ждать ещё десятилетие. И затем, что имею право, – гордо вздёрнув подбородок, я пытаюсь вложить неколебимую уверенность в каждое слово.

«Затем, что меня уговорил на безумство будущий муж, амбициозный до глупости», – это остаётся тяжёлым комом в груди.

– Весьма неожиданное желание, не скрою, – бегло оглянувшись и никого не увидев на подходе к беседке, Белларский всё же приглушает тон. – Но если хотите моё мнение: вы не готовы, не опытны и чересчур юны. Я согласен, что король сильно теряет влияние с каждым годом праздной жизни, однако тут нельзя действовать так грубо. Куда вы спешите? Вам всего двадцать, завтра свадьба, которая солидно укрепит ваши позиции, а ещё больше – рождённые наследники династии. Дайте этому всему свершиться, ведите и дальше давно оговорённую между нами политику, заменяя короля на всех важных переговорах. Убедите, в конечном счёте, народ в том, что именно вы – наместница самой Сантарры, лицо страны. И у детей Глиенны не будет и шанса…

– Шанс будет всегда, – истончавшим голосом выдаю я, пытаясь не допустить эти доводы в свои мысли. Здравые доводы, что тут говорить. Если бы учитель знал о том, что говорит с живой мертвечиной. – Пока все мои сёстры не выданы замуж за иноземных принцев, они претендуют на престол. Настоящая борьба начнётся именно сейчас, когда Таиса вошла в лета: будьте уверены, Глиенна сделает всё, чтобы её зятем стал наследник одного из оставшихся четырёх герцогств. А мне придётся спать с открытыми глазами и брать на службу армию дегустаторов.

«Интересно, можно ли быть убитой ядом дважды?» – вспыхивает в мыслях нелепый вопрос. Нервно передёргиваюсь. Мне достаточно подсунуть обычного молока, чтобы я несколько дней выплёвывала кусками желудок.

– Вы будто пытаетесь убедить меня, что приняли верное решение, хотя явно сомневаетесь в нём сами.

Белларский вздыхает и хмурится, сплетая пальцы в замок. Сразу напоминает своим суровым видом, как точно так же слушал мои неправильные ответы на уроках арифметики, и я решительно выпрямляю спину, намереваясь привести все логичные доводы в свою пользу.