Зачарованная кровь

Должно быть потрясение, но я настолько застываю, что не могу даже дышать. Разум на удивление ясно складывает последние ходы шахматной партии, в которой я всегда была просто пешкой в чужих руках. Маиса… бедная моя фрейлина, я обещала тебе безопасность. Но рядом со мной опасность будет всегда. А ты была слишком близко, чтобы не сгореть. Чтобы в тебе не увидели самый простой способ подмешивать мне любую отраву изо дня в день, уговорить на лояльность к играм Анвара и даже – болотные духи – украсить твоими руками спальню к лживой брачной ночи…

Нет. Не твоими. Интересно, как давно мертва моя умная и верная Маиса? Сколько времени я вижу перед собой двойника? И кто из моего окружения поймёт, что на самом деле произошло… да никто из них и не знает тайн магии, разве что кассиопий.

– Мы пытались отыскать миледи, но безуспешно, – тихо продолжает страж, явно обескураженный моим долгим молчанием и безразличностью. – После поединка Маису никто больше не видел. Но тело… не свежее.

– Всего один вопрос, – отчего-то я чувствую, что уточнить должна даже не это. Факт бегства мага, выполнившего свою задачу, слишком очевиден. А мне нужно удостовериться, что остановленный плетью меч должен был добраться до цели и обезглавить змею, укусившую так ловко и так до онемения больно. – Сколько человек было в делегации из Манчтурии?

– Шесть вместе с самим графом Эгертоном, Ваше Величество. Вы всех видели на свадебном пиру, а в конюшне стоят шесть лошадей, – удивительно чёткий рапорт вызывает почти истеричную улыбку, потому что мне хочется смеяться и рыдать над своей доверчивостью, которая разрушила страну за один день.

А от меня самой не оставила и пыли.

– Семь. Их всегда было семь. Один конь издох по дороге в столицу, но всадник на нём был, – шепчу я абсолютно апатично.

Что и требовалось доказать. Седьмой человек в делегации – ещё один маг, игравший Маису и не показывавшийся официально. Невидимая длань Анвара, с помощью которой и был смазан ядом меч. Конечно, кто-то должен был выполнять грязные поручения лорда, пока он кружил голову дурочке-кронпринцессе.

Значит, не любишь убивать? Правильно, за тебя это всегда могут сделать твои марионетки, какой стала и я.

Окружающие меня посреди покрытой снежным камнем площади пустота и холод – самое справедливое наказание Сантарры. Быть королевой ничего…

Эпилог

Велория на закате прекрасна.

Багряное солнце виднеется из-за гор, чистое небо не предвещает дождя. С балкона в северной башне вид изумительный: на ряды кирпичных домов и шпиль храма, на королевский сад с набравшими завязей яблонями. Но смеха нет, и припущены все флаги, а моё ледяное тело затянуто в чёрное платье с глухими рукавами и сковывающим горло воротом.

– Ваше Величество? – осторожно зовёт учитель, и я оборачиваюсь, готовая выслушать отчёт. – Всё готово. Казер Воскрешённый будет похоронен со всей честью, для церемонии ждут лишь вас.

– Хорошо. Не вызвала ли его смерть… неприятия в мой адрес?

Мой тон кажется слабым эхом себя самой. Безжизненным, лишённым малейших эмоций. Безупречным, как заменивший косу тугой пучок на голове.

– Нет, миледи. Народ всё видел своими глазами и знает, кто отравил ваш меч.

На лице Белларского не мелькает осуждения, скорее топкая грусть понимания. Стыдно. Богиня, как же мне стыдно за свою глупость. И как сильно печёт внутренности, разрывает лёгкие вина. Я поверила колдуну, отродью Харуна. И только я виновна в том, что позволила себе стать его куклой, чьими руками он сгубил короля. Что мертва ни в чём не повинная Маиса.

– Спасибо, учитель. Я скоро буду, – киваю ему, вновь отворачиваясь. Меня мало что интересует последние три дня. Дни, когда я остываю вместе с телом отца, готовым быть закрытым в склеп.

– Да, ещё кое-что… Коронация состоится завтра. Мы решили обойтись без торжеств, просто возложение короны в храме, – немного неловко помявшись, Белларский тихо добавляет: – Народ требует казнь.

– Я выразилась ясно. Будет суд, будет законное решение…

– Но законы действуют только на людей. А он… не человек.

– Предлагаете выставить на площади столб и устроить большой костёр? – я искусно изображаю смешок, хотя внутри всё выжжено настолько, что звук собственного голоса отзывается гулом в пустоте. – Что ж, тогда готовьтесь к войне с Манчтурией.

– Хорошо. Будет суд, – вздыхает Белларский и тихо покидает балкон, оставив меня одну. Всё, о чём я прошу последние дни. Не трогать меня. Дать подумать и принять решение.

Едва за ним закрывается дверь, протягиваю руку к опутывающим медные перила плетям роз и замираю. Отрезвев от чар Анвара, вернувшись в привычное мёрзлое состояние, слишком остро ощущаю его нехватку. Пробитую дыру. Потребность. И подозрение, что уже не я сама тому виной, терзает всё сильнее. Сорвав плотный бутон, решительно возвращаюсь в комнату, чтобы узнать наверняка. Пока я одна и смогу сохранить эту тайну, скидываю платье и ложусь на постель, долго решаясь, прежде чем положить бутон на впалый живот, в котором не могу удержать никакой еды с самого дня поединка.