Зачарованная кровь

– Помолчи, глупая девчонка! Не смей, слышишь, даже не смей… – задохнувшись, Глиенна в очевидной панике вытаращивается на меня, слепо щупает своё предательски выдающее правду горло, но остановить это не может и выпаливает: – Я никогда бы не причинила ей вреда! Я любила её больше всех на свете…

В ужасе отшатнувшись к стене палатки, она тяжело дышит в непонимании, почему призналась вслух, а я потрясённо замираю. Перчатки липнут к ладоням, лицо окатывает жаром испарины.

– Любила? – с трудом шепчу через давящее чувство в груди, чтобы затем закричать от негодования. – Да ты ненавидела её! Двадцать лет собирала про неё любую грязь, в которую меня можно было потыкать носом! Лишила меня семьи, сестёр! Ты, и только ты причина того, что происходит сейчас! – голос срывается в истеричные нотки, и меня наверняка слышно снаружи, но уже безумно плевать. Злость и неверие пульсируют в теле, раздирают конечности желанием начать бой здесь и сейчас, и совсем не с отцом.

– Ненавижу, – еле слышно шепчет Глиенна, обхватывая себя руками, и к ужасу своему, впервые вижу на её лице дорожки слёз. – За то, что оставила меня. Она могла бы жить, но выбрала тебя, дохлый комок, выпавший из её тела. Ненавижу её, потому что она меня бросила, ненавижу тебя, потому что ты тому причина.

– Но кто тогда отравил меня, кто хотел убить до рождения?! – отчаянно пытаюсь я достать золотую крупицу истины в куче сена застарелых обид.

– Не знаю. Мы с ней пытались выяснить, подозревали бывшую невесту Казера, после его свадьбы с другой исчезнувшую в неизвестность, проверяли завистников… но времени было так мало, роды приближались, и Эбби больше заботил ритуал передачи жизни. И когда я потеряла её, то была разбита… И Казер тоже… И он… предложил мне… А я знала, что от такого не отказываются, хотя готова была променять корону на то, чтобы Эбби ещё раз меня обняла…

Громко, навзрыд всхлипнув, Глиенна роняет лицо в подставленные ладони. Трясётся всем телом, и я чувствую жгучий стыд за то, что вижу перед собой. Раздавлена. Она и впрямь не лжёт. Её дрожащие руки вдруг начинают шарить по корсету, проверяют каждую складку платья, пока не вытаскивают из кармана крохотный холщовый мешочек с чёрным узлом. В отвращении уставившись на него красными, влажными глазами, швыряет его мне под ноги.

– Ты. Связалась с магом! И посмела зачаровать меня?!

Узкое лицо искажается от ненависти, собираются на лбу морщины, и Глиенна кидается вперёд. Даже подумать не успеваю, как её рука замахивается в явном намерении дать мне смачную пощёчину, но тут её запястье перехватывают ловкие чёрные пальцы.

– Если ты ещё раз поднимешь руку на мою жену, я утоплю всех твоих дочерей как котят, – шипит Анвар, появившись, словно из-под земли. Рыдания Глиенны слишком захватили внимание, чтобы увидеть, когда он столь бесшумно пробрался в палатку.

– А вот и маг, – тянет она, зло вырывая руку из его хватки. – Как я сразу не поняла. Вот, кто задурил Виоле голову. Браво, граф Эгертон. А тебе, глупая девочка, желаю сегодня красиво сдохнуть. Это милосерднее, чем то, что сделает с тобой любовь к колдуну, уж поверь.

Бросив на меня последний снисходительно-уничтожающий взгляд, Глиенна подбирает полы платья и покидает палатку так резво, что даже не трудится скрыть следы слёз. Всё сказанное ею грудой камней давит на рёбра и ещё не осознаётся до конца. Но чётко понимаю опасность, в которой теперь находится Анвар.

– Она знает. Она расскажет кассиопию…

– Не расскажет, – не моргнув, отрицает он, обнимая меня за плечи, но через вытянутую чешую кольчуги тепло не пробирается к коже. – Я ею займусь после поединка. А сейчас тебе пора, так что выкинь всё лишнее из головы.

Он обхватывает моё онемевшее лицо в ладони. Смотрю в нежные глаза, теряясь в их обезоруживающей искренности, водовороте тёмной дымки у зрачка. Разрозненные факты болезненным молотом ударяют в виски вместе с первым ударом по барабанам, призывающим толпу замолчать перед началом боя.

Глиенна любила мою мать.

Меня отравил кто-то другой.

От любви до ненависти – одно предательство.

– Я… может быть…

Записка отца всё ещё сжата в кулаке, взывает к разуму. А он полностью захвачен чувствами, которые пробуждают касания к моим скулам и пряное дыхание так близко от моих губ. Лёгкий, мимолётный поцелуй придаёт решимости, окатывает таким нужным теплом.

– Удачи, моя принцесса. Ты победишь, – оторвавшись, Анвар сам подаёт мне меч и круглый, удобный щит с выгравированным на нём барсом.

– Другого не может и быть, – согласно кивнув, вдыхаю смолистый аромат в последний раз и отворачиваюсь к выходу из палатки.

Солнечный свет слепит моментально. Приветственный свист и аплодисменты толпы оглушают, и первые несколько шагов к арене я практически ничего не вижу и не слышу. Лишь проморгавшись, различаю на другой стороне площади такую же пурпурную палатку, развевающиеся на флагштоках полотна с гербом династии и сестёр, строем стоящих возле отца.