Зачарованное паломничество

Клиффорд Саймак Зачарованное паломничество

1

Гоблин со стропил следил за прячущимся монахом, который шпионил за ученым. Гоблин ненавидел монаха и имел для этого все основания. Монах никого не ненавидел и не любил: он был фанатичен и честолюбив. Ученый тайком спрятал рукопись, найденную им в переплете книги.

Был поздний час, в библиотеке затихало. Где-то украдкой скреблась мышь. Свеча, стоявшая на столе, над которым согнулся ученый, почти догорела.

Ученый сунул рукопись под рубашку. Он закрыл книгу, поставил ее на полку и пальцами погасил огонек свечи. Бледный лунный свет сквозь высокие окна, доходящие почти до стропил, залил библиотеку призрачным светом.

Ученый, пробираясь между столиками, направился в фойе. Монах еще больше вжался в тень и позволил ему пройти. Он не пытался остановить ученого. Гоблин, полный ненависти к монаху, в задумчивости поскреб голову.

2

Марк Корнуэлл ел хлеб с сыром, когда раздался стук в дверь. Комната была маленькой и холодной: горстка горевших прутьев в маленьком камине не согревала ее.

Марк встал и, прежде чем подойти к двери, стряхнул крошки сыра с одежды. Он открыл дверь: перед ним стояло маленькое сморщенное существо, едва ли трех футов ростом, одетое в изорванные кожаные брюки. Ноги у него были голые и волосатые, на теле — изношенная куртка алого бархата, а на голове красовался колпачок.

— Я гоблин со стропил, — сказало существо. — Можно войти?

— Конечно, — ответил Корнуэлл. — Я о вас слышал. Но я думал, что вы миф.

Гоблин вошел и устремился к камину. Присев на корточки, он протянул руки к огню.

— Почему вы считали меня мифом? — обидчиво спросил он. — Вы знаете, что существуют и гоблины, и эльфы, и другие из Братства. Почему же вы усомнились в моем существовании?

— Не знаю, может быть потому, что я вас никогда не видел.

— Я прячусь. Остаюсь на стропилах, там много укромных мест, и меня трудно увидеть. Некоторые читатели очень пугливы. У них нет чувства юмора.

— Хотите сыра? — спросил Корнуэлл.

— Конечно, хочу. Что за глупый вопрос?

Он отошел от огня и примостился на грубой скамейке у стола. Осмотрелся.

— У вас не очень легкая жизнь. В комнате нет мягкости. Все жесткое и суровое.

— Я доволен, — сказал Корнуэлл. Он достал из ножен кинжал, отрезал сыра, потом хлеба и протянул их гоблину.

— Грубая еда, — заметил гоблин.

— Все, что имею. Но вы ведь пришли не за хлебом и сыром.

— Нет. Я видел вас вчера вечером. Видел, как вы стащили рукопись.

— Ага. И что же вам нужно?

— Ничего, — ответил гоблин. Он откусил сыра. — Я пришел сказать, что монах, Освальд, тоже следил за вами.

— Если бы он следил, то задержал бы.

— Мне кажется, — заметил гоблин, — что вас совершенно не мучают угрызения совести. Вы даже не пытаетесь скрыть это.

— Вы видели меня, — сказал Корнуэлл, — и тоже не остановили. Тут дело гораздо серьезнее, чем кажется.

— Возможно. Вы долго здесь были студентом?

— Почти шесть лет.

— Больше вы не студент. Ученый.

— Особой разницы нет.

— Конечно, — согласился гоблин, — но вы больше не стыдливый школьник. Вы переросли простого студента.

— Возможно, но я не совсем понимаю…

— Дело в том, что Освальд видел, как вы крадете документ, и все же позволил вам уйти. Мог он знать, что вы украли?

— Сомневаюсь. Я сам не знал, пока не увидел. Я не искал его. Я даже не знал, что он существует. Снимая книгу с полки, я заметил в переплете что-то странное. Он был слишком толстый. Похоже было, что в нем что-то спрятано.

— Если это было так заметно, почему же его до сих пор никто не нашел? Можно еще сыра?

Корнуэлл отрезал еще сыра.

— На ваш вопрос ответить очень легко. Вероятно, уже сто лет книги не трогали.

— Затерянный том, — сказал гоблин. — Таких много. Не расскажете ли, о чем он?

— Рассказ путешественника. Написан несколько столетий назад. Очень древний почерк. Какой-то монах давным-давно прекрасно переписал его, со сложными разноцветными буквами и рисунками на полях. Но все — пустая трата времени. В основном это собрание небылиц.

— Зачем же вы его искали?

— В небылицах иногда скрываются зерна истины. Я искал упоминание об одном обстоятельстве.

— И нашли?

— Не в книге. В спрятанной рукописи. Я склонен считать, что книга копия с оригинала. Вероятно, единственная копия. Такие рассказы не часто переписываются. Должно быть, монах работал с рукописью путешественника. Он изготовил великолепную книгу, которой вправе был гордиться.

— Вы думаете, что его мучила совесть, и он пошел на компромисс: не переписал страницу, а спрятал ее под переплет?

— Что-то в этом роде, — сказал Корнуэлл. — Ну, а теперь поговорим, зачем вы пришли сюда.

— Монах, — сказал гоблин. — Вы не знаете этого Освальда, как я его знаю. Из всех подонков он самый худший. Для него нет святынь. Ни один человек не может считать себя в безопасности рядом с ним. Вы, должно быть, догадались, что он не зря позволил вам уйти.

— Мое воровство, похоже, вас не беспокоит, — заметил Корнуэлл.