Зачарованное паломничество

- Вовсе нет. Я на вашей стороне. Много лет этот проклятый монах отравлял мне жизнь. Он пытался поймать меня, пытался стащить вниз. Я громко говорил о его грехах, старался так или иначе отплатить ему, но он продолжал меня преследовать. Вероятно, вы поняли, что я не желаю ему добра.

- Вы думаете, что он хочет донести на меня?

- Если я его хорошо знаю, - ответил гоблин, - то он продаст информацию.

- Кому? Кто в ней заинтересован?

- Подумайте сами, - сказал гоблин, - рукопись, спрятанная в древней книге, украдена. Значит, она достаточно важна, чтобы быть спрятанной и украденной. Интересно?

- Вероятно, вы правы.

- В городе и в университете найдется немало беспринципных авантюристов, которые заинтересуются этой информацией.

- Вы думаете, рукопись у меня украдут?

- Не сомневаюсь. Да и жизнь ваша в опасности.

Корнуэлл отрезал еще сыра и протянул гоблину.

- Спасибо, - поблагодарил гоблин. - И хлеба, пожалуйста.

Корнуэлл отрезал и хлеба.

- Я вам признателен, - сказал он. - А что вам в этой истории интересно?

- Я думаю, что это очевидно, - ответил гоблин. - Я хочу, чтобы этому проклятому монаху прищемили нос.

Он положил хлеб с сыром на стол, сунул руку под куртку и извлек несколько листочков пергамента.

- Я думаю, сэр, вы владеете пером?

- Мне кажется, да, - ответил Корнуэлл.

- Это старый пергамент, прежние надписи на нем стерты. Я предлагаю снять копию с украденной рукописи и положить в таком месте, где бы ее смогли бы найти.

- Но я...

- Копия, но с некоторыми изменениями... Маленькими изменениями, которые собьют со следа.

- Это легко сделать, - сказал Корнуэлл. - Но чернила будут свежими, будут отличия в почерке и...

- Кто сейчас разбирается в разных почерках? Кроме вас, никто не видел рукописи. Никто и не догадается, если стиль немного изменится. Пергамент старый, а что касается старой записи, то в древние времена, когда пергамента не хватало, часто использовали исписанный.

- Ну, не знаю, - заметил Корнуэлл.

- Ученый смог бы распознать подделку, но вероятность того, что рукопись попадет к ученому, очень мала, во всяком случае, вы к тому времени будете далеко...

- Далеко?

- Конечно, - сказал гоблин. - Не можете же вы оставаться здесь после происшедшего.

- Вероятно, вы правы. Я сам думал об этом.

- Надеюсь, сведения в рукописи стоят всех этих беспокойств. Но если даже и нет...

- Я думаю, они стоят, - заметил Корнуэлл.

Гоблин слез со скамьи и направился к двери.

- Секунду, - сказал Корнуэлл. - Как вас зовут? И увидимся ли мы снова?

- Меня зовут Оливер, по крайней мере так я себя называю. И вряд ли мы еще встретимся. Хотя... погодите. Сколько времени вам нужно для изготовления подделки?

- Немного.

- Тогда я подожду. Моя власть невелика, но кое-чем я могу помочь. Я знаю небольшое заклинание, от которого чернила поблекнут, а пергамент будет выглядеть древним.

- Я в долгу перед вами, - сказал Корнуэлл. - Но вы не спросили, о чем идет речь в рукописи.

- Вы сможете рассказать за работой.

3

Лоуренс Беккет со своими людьми засиделся за выпивкой. Ужинали рано, но они все еще сидели за столами, на которых валялись кости и куски хлеба. Горожане, завсегдатаи таверны, уже разошлись, и хозяин, отослав слуг, сам остался у прилавка. Он хотел спать, и часто зевал, но не торопил гостей: не так уж часто в "Кабаньей голове" появлялись посетители с таким количеством денег. Студенты заглядывали редко и приносили больше беспокойства, чем прибыли, а горожане прекрасно умели растягивать один стакан на целый вечер. "Кабанья голова" стояла не на главной дороге, а на боковой улице, и купцы не часто находили сюда дорогу.

Дверь открылась, и вошел монах. Он постоял, вглядываясь в полутьму таверны. Хозяин за прилавком напрягся; какое-то шестое чувство подсказало ему, что этот визит не принесет ему ничего хорошего. Уже много лет люди в рясах не переступали порога его таверны.

После недолгого колебания монах натянул капюшон на голову, как бы не желая смешиваться с посетителями, и направился к столу, где сидел Беккет и его люди. Он остановился перед Беккетом.

Беккет вопросительно взглянул на него, монах молчал.

- Альберт, - сказал Беккет, - налей этой ночной птице вина. Редко приходится пить с людьми в такой одежде.

Альберт налил вина и протянул монаху.

- Мистер Беккет, - сказал монах, - я слышал, что вы в городе. Хочу поговорить с вами наедине.

- Конечно, - сердечно отозвался Беккет, - поговорим. Но только не наедине. Эти люди все равно, что я. То, что могу услышать я, годится и для их ушей. Альберт, стул сэру монаху.

- Разговор должен быть наедине, - настаивал монах.

- Ладно, - сказал наконец Беккет. - Пересядьте за другой стол, сказал он собутыльникам. - Можете взять с собой свечку.

- Вы смеетесь надо мной, - сказал монах.

- Смеюсь. Не могу представить себе, чтобы вы сказали что-нибудь важное.

Монах сел рядом с Беккетом, осторожно поставил на стол кружку с вином и подождал, пока остальные не отойдут.

- Ну, что за тайну вы хотите мне рассказать? - спросил Беккет.

- Прежде всего, я знаю, кто вы такой на самом деле. Не просто торговец, как думают некоторые.