Зачарованные

Я чувствовал себя героем бурлеска. Раз за разом проигрывая, я пытался действовать все по той же схеме. Только в бурлеске на это хотя бы смотрят. Интересно, Сэмюэль наблюдает за мной? Если ему больше не на что отвлечься от сбора армии вампиров, надеюсь, что да.

Когда отец планировал войну с вампирами в нашем городе, он методично разъяснял каждому его роль: Джонатан Гилберт должен был искать вампиров при помощи своего компаса, Гонория Фоллс – раздавать всем вербену, а шериф Форбс обеспечивал человеческие ресурсы, намордники и цепи, чтобы сдерживать вампиров до их полного уничтожения. Насколько проще была бы война, если бы главнокомандующий мог зачаровать кого угодно – в том числе и противника – и заставить выполнять свои приказы одной силой мысли!

У нас не было вариантов, но, как бы глупо это ни звучало, я не мог не попытаться спасти Лондон. Только я мог это сделать. Отчаянно напрягая мозги в поисках подходящей идеи, я не мог отделаться от ощущения, что занавес поднят. Осталось только узнать, как закончится пьеса.

За недолгое время, что мы провели у Джеймса, погода кардинально изменилась. Солнце скрылось за облаками, ветер стал холодным и колючим, а земля покрылась тонким слоем снежной пыли. Кора, промерзшая до костей, отправилась обратно на Бедфорд-сквер, а я продолжил прогулку. Снег превратил Лондон в картинку с рождественской открытки. В воздухе стоял аромат жареных каштанов, а разрумянившиеся от мороза люди шумно радовались снегопаду. Мужчины останавливались посреди тротуара и легкомысленно колотили друг друга по спинам, здороваясь. Лондон был прекрасен, но меня все равно терзали горе и отчаяние.

Все было против нас. В том числе и ведьмы. Правда, в глубине души я понимал, что леди Элис не меньше меня хочет отомстить за смерть Мэри Джейн. Я никак не мог забыть золотую кровь, стекавшую по губам Сэмюэля. Я не мог допустить, чтобы смерть Мэри Джейн повлекла за собой зло. А если леди Элис любила ее так, как говорила, то она тем более этого не допустит. Подумав, я направился к дому леди Элис. Самоубийство? Может быть. Она меня ненавидит. Но все равно остается моей единственной надеждой.

Пока я добрался до особняка, ботинки у меня промокли, а пальцы закоченели от холода. На всякий случай толкнув железную калитку, я очень удивился, когда она распахнулась без всякого труда. Дело не в том, что кто-то почувствовал мое присутствие, – просто за калиткой стояла сама леди Элис в бесформенном белом одеянии, напоминавшем саван.

– Стефан, – коротко сказала она.

Я мог поклясться, что за спиной она сжимает кол. Она была готова ко всему. В воздухе повисло молчание. Я знал, что она может ударить в любой момент, и чувствовал, как колотится сердце. Интересно, она это слышит? Я представил, как кол летит мне в грудь. Я бы увернулся, попытался бы выбить его из руки леди Элис. Я хотел поговорить с ней. Но вдруг, непрошеная, пришла еще более страшная мысль. Деревяшка коснется моей груди, и я выпущу клыки. Я разорву горло леди Элис и остановлюсь только тогда, когда в ее теле не останется крови. Я сжал губы и отвел взгляд. Если меня провоцировать, я перестаю быть Стефаном. Я становлюсь чудовищем.

– Я не хочу драться, – я надеялся, что это правда, – я хочу только поговорить. Согласен на любые условия.

Леди Элис помедлила, просчитывая разные варианты.

– Хорошо, – кивнула она. – Я уделю тебе несколько минут. Пошли, – она сделала знак следовать за ней по извилистой дорожке до засыпанной гравием аллеи за домом. Там рос одинокий розовый куст, весь усыпанный алыми цветами, несмотря на непогоду.

Я пошел за леди Элис, приноравливаясь к ее медленным осторожным шагам.