Зачарованный апрель

Несмотря на эти якобы случайные встречи, Роза считала, что мистер Уилкинс очень любезен и что при первом знакомстве она сильно ошибалась насчет него. Он вел себя как настоящий джентльмен. Но ей очень хотелось побыть одной, и она не знала, как избавиться от нежданного спутника, не оскорбив его при этом. С другой стороны, Роза была очень благодарна мужу подруги за доказательство, что не всем бывает скучно в ее обществе. Судя по тому, что он часто встречался с ней и затевал приятную беседу, ему уж точно не было скучно. Честно говоря, он был довольно-таки надоедлив со своей учтивостью, но его внимание все же льстило самолюбию Розы. Она не понимала, что нужно от нее этому человеку, но его настойчивость определенно что-то значила. Конечно же, она ни в коем случае не собиралась претендовать на исключительное отношение мистера Уилкинса, но за ней так давно никто не ухаживал, что даже намек на это был очень кстати.

С тех пор как Роза перестала молиться, ее одолевали всяческие слабости: она стала тщеславной, чувствительной, раздражительной. Раньше она не испытывала таких чувств, а теперь они переполняли ее сердце.

Молодая женщина начала задумываться, не могло ли то же солнце, которое оживило остальных, на нее подействовать как яд. Все ее христианское воспитание восставало против недостойных чувств, но противиться им она не могла. Она пыталась снова начать молиться утром и вечером, но так часто отвлекалась, что скоро бросила это занятие. Несомненно, Господь решил, что она больше недостойна его милостей. Да и сама Роза стала настолько суетна, что всякие мысли о церковных пожертвованиях, бедняках и зимней обуви для них казались ей далекими, как страшный сон. Она с трудом могла вспомнить последние годы своей жизни, зато дни юности и первой любви представали как наяву. Она снова видела себя с Фредериком счастливыми женихом и невестой, потом молодыми супругами, поглощенными друг другом настолько, что ничего не замечали вокруг себя. Все эти мысли были удивительно приятными, тем более что они отгоняли сомнения в необходимости отправки «того» письма.

На следующее утро Роза приняла меры, чтобы мистер Уилкинс ее не нашел. Пока он вместе с миссис Фишер смаковал вкусный завтрак, она спустилась к берегу и расположилась у скал, где они с Лотти сидели в первый день. К этому времени письмо уже было в Лондоне, — если Фредерик решит послать телеграмму, то она придет сегодня к обеду.

Роза пыталась посмеяться над своими надеждами, но они упорно возвращались. «Если Уилкинс прислал телеграмму, то почему бы Фредерику не сделать то же самое», — спрашивала она себя.

В конце концов, Лотти вовсе ничего не ждала, а когда пришла к ланчу, для нее уже была почта.

«Может быть, волшебство Сан-Сальвадор поможет и мне?» — спросила она сама у себя.

Роза крепко сцепила руки вокруг колен. Она вспомнила о своей лондонской жизни, и ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы в ней нуждались не для сбора пожертвований и не для речей, а просто так, ради нее самой. В мире миллионы людей, и мог бы найтись хоть один, который бы думал о ней, хотел быть рядом с ней, в целом мире выбрал бы ее одну.

Все утро она провела под сосной на берегу. Часы казались невероятно длинными, но Роза твердо решила, что не пойдет домой до ланча. Она убеждала себя, что нужно дать почтальону побольше времени.

С самого утра Лотти уговаривала леди Каролину пойти погулять по окрестностям, и наконец та сдалась. Они взяли сэндвичи и до вечера ушли гулять на холмы. Мистер Уилкинс хотел пойти вместе с ними, но леди Каролина попросила его разделить одиночество миссис Фишер. До одиннадцати часов он старательно исполнял это приказание, а затем отправился на поиски миссис Арбитнот, чтобы развлечь и ее и таким образом угодить обеим одиноким леди. Однако на этот раз она удачно спряталась, поэтому после недолгих поисков он вернулся к пожилой леди, сильно разгоряченный прогулкой и утирая лоб платком. Войдя в холл, он сразу заметил телеграмму, адресованную миссис Арбитнот, и пожалел, что не смог найти молодую женщину.

— Как вы думаете, стоит мне ее распечатать? — спросил он.

— Нет, — твердо ответила миссис Фишер.

— Может быть, нужен ответ.

— Я не одобряю тех, кто сует нос в чужие письма.

— Сует нос? Моя дорогая леди…

Мистер Уилкинс был сильно шокирован этим выражением.

Он бесконечно уважал пожилую леди, но начал понимать, что с ней будет нелегко иметь дело. Хотя он явно произвел на нее приятное впечатление, и она вполне могла через некоторое время стать его клиенткой, но до сих пор упрямая и скрытная леди ни словечком не намекнула на причину своего постоянного волнения. Меллерш спросил у Лотти, не знает ли она, в чем дело, и получил совершенно неожиданный ответ:

— Бедная старушка, ей так не хватает любви.

— Любви? — повторил мистер Уилкинс, — моя дорогая, она уже в таком возрасте, что…

— Любви, — твердо повторила Лотти.