Зачарованный книжник

— Дети мои, принимайте во внимание те жестокие испытания, которым девушка подверглась во время лечения, ту агонию, через которую мы провели ее, — рассудительно сказала Гвен. — А также не забудьте все боли и унижения в ее прошлом. Мне думается, она настрадалась достаточно, и ее освобождение будет справедливым. Особенно, если Финистер проведет остаток жизни, помогая другим людям в беде!

— Если она решит так распорядиться своей жизнью, — в его тоне явно читался скепсис.

— Что ж, это покажет, насколько успешным было лечение, — предположила Корделия.

— Жизнь за жизнь, — задумчиво проговорил Грегори. — Если Финистер спасет тринадцать человек, не будет ли это означать, что справедливость свершилась?

— Спроси ответ у родных ее жертв, брат!

— Нам сложно решить — заслужила ли Финистер милосердия, — сказала Гвен. — Но, поверьте, еще сложнее ей будет самой простить себя, поверить, что она достойна жизни и любви. Тебе понадобится море терпения, сын мой.

— Я превзойду в терпении самого Иова! — горячо пообещал Грегори.

— Эта девушка была рядом с тобой, пока ты искал (и нашел) свое Место Силы, — напомнила мать. — Наверное, будет правильно, если именно ты будешь спутником и помощником Финистер в ее духовных исканиях.

— Хочется напомнить: у девушки не было выбора относительно компании нашего братца, — не удержался Джеффри. — И я очень сомневаюсь насчет желания помочь.

— Что ж, возможно, ее побуждения и не были самыми добрыми, — согласилась Гвен. — Но уж выбор, в понимании Финистер, у нее точно был! Это мы знаем, что от Грегори не сбежишь, она же была уверена в обратном.

— Что правда, то правда — девица свято верит в свои способности! — заметила Корделия.

— Ей бы так поверить в собственную полезность, — вздохнула Гвендолен и положила руку на плечо своего младшего сына. — Будь мудр и осторожен, сын мой, но не забывай, что у сердца — своя мудрость. Пусть знания и осторожность лишь умеряют голос твоего сердца, но не отменяют его!

— Я буду помнить, — пообещал Грегори.

Гвен поднялась, опираясь на руку Корделии.

— Думаю, нам лучше полететь вместе, — устало сказала она.

— Конечно, мама, но ты держись хорошенько за свою метлу, — Корделия выглядела обеспокоенной.

Они соединили две метлы, чтоб Гвен удобнее было сидеть, и вскоре братья увидели, как обе ведьмы взмыли в предрассветное небо. Джеффри обернулся к младшему брату и как-то беспомощно развел руками.

— Ну что ж, прощай, братишка. Удачи тебе!

— И тебе тоже, — улыбнулся Грегори.

Джеффри затянул прощальное рукопожатие, пытливо глядя ему в глаза. Возможно, перед глазами у него стоял двухлетний карапуз, ковылявший когда-то за ним.

— Помни, брат, терпение — это все, — убежденно сказал он. — Терпение и изобретательность, и ты будешь вознагражден. Оно того стоит!

— Будь уверен: твои уроки не пройдут даром, — Грегори понимал, что речь шла не только об искусстве любви. — Благодарю тебя, брат.

— Ну что ж, тогда прощай! Будь осторожен — не забывай прикрываться слева и пробуй любую монету на зуб! — Джеффри сделал пару шагов назад, расправил плечи и вдруг исчез с громким хлопком.

Грегори остался на месте, глядя на место, где пару мгновений стоял его брат. Мозг его напряженно работал, обдумывая и взвешивая сложившуюся ситуацию. Затем он перевел взгляд на женщину, лежавшую у его ног. Он медленно опустился на колени, взял ее за руку и приготовился ждать до рассвета. Он ждал ее пробуждения.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В темные глубины ее сна пробилась радостная песня жаворонка, возвещающая рассвет. Она зацепила Финистер и повлекла за собой наружу, из спасительного беспамятства. Девушка сопротивлялась, не желая подчиняться чужой воле. Но затем вспомнила, что ведь она — Алуэтта, тоже жаворонок. Маленькая тезка своим пением пыталась пробудить ее к жизни!

И тогда она стала медленно подниматься из пучин забытья. Лежа с закрытыми глазами, еще не восстановив связи с действительностью, девушка отчаянно цеплялась за остатки сна, хотя уже понимала бесполезность борьбы. Нехотя, с большим сожалением она открыла глаза.

Рассветные лучи отзывались болью в воспаленных глазах. Финистер прищурилась и попыталась разглядеть в небе утреннего певца, нарушившего ее сон. Это ей не удалось, вместо того взгляд наткнулся на юношу, совсем молодого, почти мальчишку — ее объект! Человека, которого следовало убить или поработить.

Чувство раскаяния внезапно охватило Финистер, навернувшаяся на глаза влага затуманила зрение, превращая лицо юноши в размытое белое пятно. Она сердито попыталась сморгнуть непрошеные слезы — вот еще, глупость какая! Именно теперь, когда ей необходима ясная и четкая картина мира! В душе царил совершеннейший разброд. Девушка твердо знала: отныне она не станет покушаться на жизнь людей, не представляющих непосредственной угрозы для нее самой. А может, и вообще никогда…