Зачарованный книжник

Моя логика жаждет поражения. Ну-ка, перегони те самые факты из задних долей своего мозга в передние и ознакомь меня с ними.

Вздох облегчения вырвался у Корделии, ее била нервная дрожь. Она призвала на помощь все самообладание и сжала кулаки, готовая на все, лишь бы переубедить брата. Необратимость момента была очевидна! Ее нежный братец, превратившийся в безжалостного убийцу, был близок к тому, чтоб убить женщину, а затем жалеть о своем поступке до конца жизни.

— Мне горько говорить тебе это. Но, брат, неужели у тебя нет совести и сердца, которые подсказали бы надлежащие слова?

— Полагаю, есть, — ответил Грегори. — Но в случае, когда совесть вступает в противоречие со здравым смыслом, я буду следовать советам последнего. Сейчас совесть запрещает мне убивать беззащитную женщину, но здравый смысл утверждает: она достойна смерти. Более того, если оставить ее в живых, нам всем придется худо.

— Но это неизвестно наверняка! — вскричала Корделия. — Она может искренне раскаяться и стать твоим настоящим другом!

— Так ты действительно считаешь, что Морага не заслуживает смерти? — Грегори с надеждой глядел на старшую сестру.

В ее глазах он прочитал ответ, которого боялся: Корделию волновала не вина этой женщины, а судьба самого Грегори. Она боялась за младшего братишку! Печаль медленно вернулась в его душу, вытесняя нечаянную надежду.

— Со мной все в порядке, сестричка, — ответил он на ее невысказанный вопрос. — Пусть тебя не пугает то, что ты видишь.

Корделию вновь пробрала дрожь.

— Тот Грегори, которого я знала, всегда шел путем милосердия. Почему же сейчас ты говоришь о смерти?

Разве нельзя придумать меньшее наказание? — затем счастливая мысль посетила девушку, и она крепко стиснула руку брата. — Послушай, если б мы могли найти надежную тюрьму, разве не достаточно было бы навечно заточить ее туда?

— Пожалуй, — грустно улыбнулся Грегори. — Но, видишь ли, наша пленница обладает большой властью над людьми. Без этого вряд ли ей удалось бы стать главной в своей банде. Она изобретательна, умна и начисто лишена щепетильности. Подумай сама, сестра, какой тюремщик будет надежен в таких условиях? И существует ли темница, откуда она не сможет бежать?

Сжав кулаки и упрямо глядя в землю, Корделия лихорадочно размышляла. Да, конечно, эта женщина подобна змее, жалящей исподтишка, она заслуживает наказания, но смерти… Разве не будет преступлением лишить ее, такую молодую и красивую, грядущих лет жизни и наслаждений?

Внезапно ее озарило, и девушка улыбнулась брату.

— Конечно, она бежит из любой темницы, кроме той, где сама пожелает остаться!

Грегори озадаченно молчал, затем медленно проговорил:

— Безусловно, Морага заслуживает наказания за свои злодеяния. Но, Боже мой, как бы я был счастлив, если б удалось изобрести тюрьму, милую ее сердцу. Место, где ей захотелось бы остаться навечно! Но где такая хитроумная тюрьма?

— Вряд ли удастся построить такую темницу, но я могла бы поэкспериментировать с ведьминым мхом, — задумчиво произнесла Корделия. — Давай наберем побольше этого добра и попробуем создать идеального мужчину, о котором мечтала бы наша пленница.

С минуту Грегори недоуменно глядел на сестру, затем понимание засветилось в его широко распахнутых глазах.

— Конечно же! Надо проинспектировать ее мозг и выяснить все, что ей нравится в мужчинах. Пусть даже там будут противоречия — мы соберем все воедино и сотворим конструкцию, которая бы вместила эти качества! И тогда Морага будет счастлива остаться с нашим гомункулом навечно.

— Именно! — просияла Корделия. — Он увез бы ее в какую-нибудь потаенную долину, где воцарится вечный праздник любви…

Тут она запнулась, пораженная выражением боли на лице брата.

Однако Грегори быстро справился с собой.

— Продолжай, — произнес он. — Отличный план, хоть и хлопотный. Но жизнь человеческая стоит хлопот…

«И страданий», — подумала Корделия, сердце ее болезненно сжалось от жалости и сочувствия к этому мальчику с отстраненным лицом.

— Мы могли бы закрыть вход в долину зачарованной стеной, — продолжила она. — И попросили бы эльфов сторожить эту невидимую преграду днем и ночью.

— А если пленница обнаружит свое заточение? В этом случае никакие эльфы не помогут: однажды она сбежит.

— Сильно сомневаюсь, — возразила Корделия. — Но еще менее вероятно, что она вообще наткнется на эту стену. Если нам удастся создать действительно идеального мужчину, вряд ли Мораге придет в голову отлучиться от него хоть на минуту.

Слушая сестру, Грегори переходил от надежды к отчаянию и обратно. Здравый смысл подсказывал, что состояние влюбленности рано или поздно утратит прелесть новизны для их подопечной. И тогда, скорее всего, она снова примется за старое.