Зачарованный терем

Тот медленно встал и направился ко мне, припадая на переднюю лапу. Подойдя, протянул мне лапу и разжал её. В лапе лежало кольцо с зелёным камнем. Прищурившись, хищно оскалился.

У Бориса на загривке встала дыбом шерсть. Старший брат рыкнул на него угрожающе.

— Это что? — спросила я.

— Это кольцо обручения. Оно защитит тебя от чужого магического воздействия, — стал объяснять Правитель. — Это сильный оберег.

— Он мне ни к чему. Я без кольца защищена от магического воздействия. А замуж я не собираюсь. Мне ещё рано, — отказалась я от защиты и обручения.

— Все молодые девушки мечтают о замужестве, тем более за сына Правителя, или Великого Князя.

— Не все. Я тем более. Да ещё за незнакомого мужчину без имени.

Герд засмеялся.

— Ты рассуждаешь не как юная девушка.

— А что, у вас все юные девушки так глупы, что безоглядно выходят замуж за незнакомцев без имени, лишь бы был сынком Правителя или Князя? Но так и есть. Я не юная девушка.

— Так ты не дева? А в Пророчестве….

— А ещё в одном, что сказано? — прервала я Герда.

— То я смотрю, что у вас взгляд не юных, беззаботных девиц, а умудрённых жизненным опытом.

— Да, нас не так-то просто соблазнить. Мы твёрдо знаем, кто мы и зачем мы здесь. А вот ты зачем нас к себе позвал? Не ожидал, что мне хватит ума придти не одной?

— Эй, стража! — вскричал Правитель, хлопнув в ладони.

В этот миг Борис кинулся на отца, а старший сын на Бориса. Всё произошло в какое-то мгновение. Парни схватили нас за руки, и мы оказались в портальной комнате Терема.

Вслед за нами в не успевший закрыться портал влетело тело Пантеры и шлёпнулось на каменный пол.

— Совсем взбесился, сына выбросил, — проговорил Волес, склоняясь над Пантерой. — Потерпи, Бориска, сейчас тебе поможем.

Волес поднял окровавленное, изодранное когтями и зубами тело Бориса на руки.

— Его к Граалю нужно, — сказал Ольгер.

— Селиверст, — позвала я домового, — позови всех, кто в доме, пусть идут к Граалю, срочно.

Народу в доме оказалось много. Пришли горничные, портнихи, повара, кроме помощниц. Они ещё малы. Конюхи. Ярунка Радим отправил в деревню за лекарем.

Растерзанного Бориса положили близ Грааля, встали все вокруг, взявшись за руки. Зазвучал речитатив древней, как мир, молитвы. Мы, пришлые в этом мире, не заем этих непонятных слов, только в нужных местах подхватываем: «ОУМ!», вкладывая в него своё сердце.

Борис еле дышал, вздрагивая и взрыкивая от боли.

Прочитав молитву трижды, мы покинули зал с Граалем. Волес понёс Бориса в его спальню и уложил на пол. Кровотечение остановилось, но необходимо было раны обработать и залечить.

Пришла местная ведунья Веренея, беженка из Дарвении, недавно появившаяся в Махотках. Высокая, статная, с волосами цвета вызревшей пшеницы и глазами цвета ночного неба. В руках держала плетёную из лыка сумку.

Набрала в ванну воды, насыпала зелёного порошка, плеснула из флакончика несколько капель прозрачной жидкости и велела погрузить в воду Пантеру.

Волес поднял Бориса на руки и отнёс в ванну, положив так, чтобы голова была на бортике. Через несколько минут Бориса вынули из ванны, обсушили и уложили на пол, предварительно постелив простынь.

Веренея каждую рану и ранку обработала голубым раствором и влила Пантере в пасть из кувшинчика чистой воды. Борис сделал три глотка.

Наказав, посматривать за Пантерой, и пообещав, что он через пару часов сможет обернуться, ушла.

Таня хотела остаться и присмотреть за Борисом, но ребята не позволили. Сказали, что нечего глазеть на голого парня.

— Почему это он голый? На нём же шерсть, — спорила Таня.

— Это сейчас шерсть, — объяснял ей Имир, сосед Бориса по апартаментам. — А очнётся и обернётся, будет голый.

— Вечно с вами, мужиками, проблемы, — проворчала Таня и вышла из спальни.

Ребята засмеялись.

— Погоди, оборачиваться начнёшь, и у тебя появятся проблемы, — пообещал ей Имир.

Мы собрались в кабинете.

— Ну, что, девочки, есть ещё желание куда-нибудь в гости отправиться? — спросила я подруг.

— Ань, что там произошло? — спросила Лина.

— А то, что если бы ребят с собой не взяли, то не вернулись бы вовсе. Меня замуж хотели выдать, с Борисом сами видели, что сделали, потому что заступился, против отца пошёл.

— Ну, кто знал, что так будет? — сказала Таня.

Она больше всех настаивала на посещении Дарвении.

— Наверно Хранители знали, раз просили нас, не принимать гостевых приглашений, — ответила я. — Если уж нам сказали, чтобы мы тут сидели, значит так и нужно, значит, за наши жизни беспокоятся. Надеются, что мы взрослые люди, а не девочки-малолетки, головами думаем. А мы оказались безголовыми.

Этот мир не утопический, не «розовый». Здесь действуют те же силы миропорядка, что и на Земле. Поэтому есть зависть, жадность, злоба, и многие негативные, тоесть, тёмные человеческие качества. Если окружающие доброжелательно относятся к нам, это не значит, что все такие. И если нет войн, это не значит, что их не может быть.

— Анна, успокойся, — подошёл ко мне Радим. — Что ты на них напустилась? Они не виноваты, что некоторые так к власти рвутся, собственных детей не жалеют.