Зачем человеку Бог? Самые наивные вопросы и самые нужные ответы

Анри Бергсон, известный французский философ конца XIX века, говорил, что мозг человека — это всего лишь телефонная станция, которая только передаёт информацию, но не является её источником. Информация в мозг приходит откуда-то, а восприниматься и передаваться им может по-разному. Он может и хорошо работать, и барахлить, и совсем отключаться. Но он только передаточный механизм, а не генератор сознания человека. Сегодня огромнейшее число научно достоверных фактов полностью подтверждает эту мысль Бергсона.

В настоящее время вышло большое число книг, написанных учёными о непрекращающейся жизни личности по смерти тела. Например, книга доктора Моуди «Жизнь после жизни» в Америке произвела сенсацию: два миллиона экземпляров было продано буквально в первые же год-два. Многие восприняли её как откровение.

И хотя подобных фактов всегда было достаточно, о них или просто не сообщали, или не придавали значения, рассматривая как описания галлюцинаций или проявлений психической ненормальности человека. Здесь же врач, специалист, окружённый такими же специалистами, говорит о фактах и только фактах. К тому же он — человек, совсем не заинтересованный в «пропаганде религии».

Можно назвать и ещё некоторые подобные книги, посвящённые этой теме:

Василиадис Н. Таинство смерти. Троице-Сергиева Лавра, 1998.

Васильев А. Таинственные явления человеческой психики. М., 1964.

Джемс В. Многообразие религиозного опыта // Русская мысль. М., 1910.

Дьяченко Г. Из области таинственного. Репр. изд. 1896 г.: М., 1992.

Дьяченко Г. Духовный мир. М., 1900.

Иерофей (Влахос), митр. Жизнь после смерти. М., 2008.

Калиновский П. Переход. М., 1991.

Кураев А. Куда идёт душа. М.: Троицкое слово, 2001.

Лодыженский М. В. Свет Незримый. Пгр., 1915.

Лодыженский М. В. Тёмная сила. Пгр., 1915.

Лука (Войно-Ясенецкий), архиеп. Дух, душа и тело. Брюссель, 1978.

Роолингз Мориц. За порогом смерти. СПб., 1994.

Серафим (Роуз), иером. Душа после смерти. М., 1991.

Но чтобы правильно понимать всё, что связано с явлениями того мира, православному человеку необходимо прежде всего изучать творения святителя Игнатия (Брянчанинова, †1867) — и в первую очередь его следующие статьи: «Слово о чувственном и духовном видении духов», «Слово о смерти» и «Прибавление к слову о смерти». Они в наше религиозно смутное время дают твёрдую святоотеческую основу для правильного понимания и оценки всех явлений духовного мира.

«Я в аду!..»

Нечто принципиально новое и важное по сравнению с сообщениями Моуди находим в книге Морица Роолингза «За порогом смерти». Это известный врач-кардиолог, профессор университета в Теннесси (США), который много раз возвращал к жизни людей, находившихся в клинической смерти. Интересно, что сам Роолингз был человеком, равнодушным к религии, но после одного случая в 1977 году (с него начинается эта книга) он стал совершенно иначе смотреть на проблему смерти и вечной жизни. В книге приводится большое количество интересных фактов. И то, что описывает этот медик, действительно заставляет всерьёз задуматься.

Роолингз рассказывает, как однажды он начал реанимацию пациента, находившегося в состоянии клинической смерти — с помощью обычного в таких случаях массажа пытался заставить работать его сердце. Такое в его практике случалось постоянно. Но с чем столкнулся он на этот раз, причём столкнулся, как говорит, впервые? Его пациент, как только к нему на несколько мгновений возвращалось сознание, пронзительно кричал: «Я в аду! Не переставайте!» Врач спросил, что его пугает. «Вы не понимаете? Я в аду! Когда Вы перестаёте делать массаж, я оказываюсь в аду! Не давайте мне туда возвращаться!»[178] И так повторялось несколько раз.

Роолингз пишет, что он, будучи человеком физически сильным, так иногда усердно работал, что бывало даже ломал рёбра пациентам. Поэтому те, приходя в себя, обычно умоляли его остановиться. Но однажды врач услышал от очередного пациента нечто совершенно необычное: «Не переставайте!» И он описывает дальше: «Лишь в тот момент, когда я взглянул на его лицо, меня охватила настоящая тревога. Выражение его лица было гораздо хуже, чем в момент смерти. Лицо искажала жуткая гримаса, олицетворявшая ужас, зрачки расширены, и сам он дрожал и обливался потом — словом, всё это не поддавалось описанию»[179].