Зачем я ему?

— Я так и понял, когда ты вчера зависла у моих книг. Варя, нам сюда, — поворачивает направо от детского манежа. А я иду за ним. Интересно, если б не Айс, когда я бы тут оказалась? И оказалась бы вообще?

«Искусство»? Нам, правда, сюда? Недоуменно смотрю на Леднева. Хотя… наверное, мне надо, наконец, перестать удивляться и признать, что я ничего не знаю о нем. Что бы про него ни писали, ни сплетничали, все не то, не так все, по-другому. А как по-другому, я еще не знаю.

Если Айсу, и правда, нужна моя помощь, то он просчитался. В искусстве я не понимаю ничего, никогда не интересовалась. В школе был кружок по рисованию, так я его всегда стороной обходила.

— А кому подарок? — спрашиваю, рассматривая книги на полках. Я и имен-то многих не знаю…

— Моему школьному учителю, — Никита проходит чуть вперед и просматривает какую-то книгу в подарочном переплете.

Был бы рядом стул, я бы на него села. В шоке. Только что решила перестать удивляться, но такое… Может, он еще был примерным учеником?

— А ты здесь учился? — смотрю на него удивленно.

— Да, до девятого класса. Так что?

— Э-э-э-э… — развожу руками.

— Понял, — и через минуту продолжает: — может, вот эту?

На меня не смотрит, вроде сам себе говорит. Встаю на цыпочки, заглядываю через плечо. Интересно все-таки!

Джорджо Вазари. «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих».

— Кто такой Вазари? — спрашиваю.

— Современник Микеланджело. Он сам писал картины, но великим художником не стал, как писатель известен больше. Например, про Леонардо да Винчи он написал…

— Ты увлекаешься живописью?

Не может быть, чтобы парень в его возрасте с такой шикарной внешностью и при таких деньгах еще и разбирался в искусстве!

— Нисколько, просто помню немного из школьной программы.

Что?! Очевидно, мы учились в разных школах, и программы тоже разные были. Я, конечно, знаю про да Винчи, но больше не как про художника, а как про великого математика и естествоиспытателя. И не от школьного учителя, а от Стаса. Моего Стаса. Интересно, он поладил бы с Никитой? Вряд ли. Слишком они разные. Стас был добрым, очень добрым, отзывчивым, мягким. У него было много друзей, настоящих друзей, его все любили. За годы, что я его знала, мы ни разу не поругались… Такого, как он, больше никогда не будет в моей жизни, вообще не будет… А Леднев? Его не назовешь ни добрым, ни мягким, ни отзывчивым. Жесткий, властный, опасный… Вздрагиваю, вспоминая, как он за горло держал водителя, который меня чуть не сбил. Стас никогда никому не причинял вреда. Он даже в школе не дрался.

На автомате продолжаю смотреть на Никиту, он задумчиво рассматривает другие книги, явно выбирает. Моей помощи больше не просит. С него самого можно картины писать… Взглядом выхватываю название соседней секции — «История». Вот это по мне. Отворачиваюсь, делаю пару шагов в сторону и вдруг слышу женский голос.

— Извините, пожалуйста, могли бы вы мне помочь?

Рядом с Айсом стоит симпатичная девушка лет двадцати пяти. Кажется, я ее видела, когда проходили детский манеж.

— Вы так внимательно выбираете книги, наверное, хорошо разбираетесь? А мне подарок купить нужно. Поможете? Я — Анна!

Да неужели?! И тебе подарок нужен? Прямо тема вечера сегодня.

— Я плохо разбираюсь. Обратитесь к консультанту.

Поворачивает голову, находит взглядом меня, кивает.

— Пойдем! Или ты хочешь тут еще посмотреть?

Ловлю на себе удивленно-разочарованный взгляд Анны. А я при чем? Между мной и ею я бы выбрала ее. Но кого тут интересует мое мнение?!

— Да нет, наверное…

— Ладно, пошли, — ведет меня в «историческую» секцию. — Что ты тут хотела купить?

— Ничего конкретного, просто посмотреть… Но тебе, наверное, ехать надо. Все-таки вечер пятницы, наверняка планы есть…

— А у тебя?

— У меня? — не ожидала вопроса. Какая ему разница, что у меня? — Да нет вроде.

— Тогда кто? — кивает на полки. — Ключевский, Карамзин, Костомаров?

Удивленно таращусь на него. Вот ведь… Образование у него явно есть… И дело тут не в статусе школы, факультета или оценках. Их тоже можно нарисовать, если уж на то пошло. Тот же Полянский ни в зуб ногой по специальности, Мишка Плодов рассказывал, и что? Вон в июне диплом со всеми будет защищать. Но Леднев, и правда, другой. Какой? А так ли важно мне знать…

— Карамзин. Но я хочу посмотреть не его.

Прохожусь вдоль стеллажей. Тут вперемежку и российские авторы, и зарубежные. Точно. Вот она! Ричард Докинз «Бог как иллюзия». Я ее читала в сети, но всегда хотела иметь дома на полке. Вот только дома у меня нет. Держу ее в руках, непередаваемое ощущение… Выдыхаю и ставлю обратно на полку. В другой раз.

— Идем?

— Идем!

Быстро расплачивается за покупку, выбрал все-таки Вазари. Приду домой, погуглю, кто это.

Ждем, пока подарок красиво завернут. За эти три минуты кассирша не умолкла ни на секунду: «Какой потрясающий выбор. А какую именно упаковку вы предпочитаете? Может, все-таки в синюю? Коричневый цвет он, конечно, очень красив, но немного скучноват, не находите? А цвет ленты? Широкая? Узкая? Матовая или глянцевая? Точно все равно? Ну хорошо. А бантик? Не нужно?!»