Зачем мы верим в Бога?

Этот подход апеллирует к определенным ценностям: лучше быть мужественным, чем трусливым; лучше быть приверженным истине, чем иллюзии; лучше смотреть в лицо реальности, чем жить в мире фантазий, а вот предаваться самообману – плохо. Беда в том, что эти ценности полностью бессмысленны в атеистической вселенной. Вера в то, что мы имеем нравственное обязательство искать истину, а найдя – хранить ей верность, причем в этом нам следует проявлять стойкость и мужество, является наследием христианского взгляда на мир. В мире, сотворенном Богом, у нас действительно есть объективные нравственные обязательства, одно из которых – искать истину. В христианской картине мира у человека есть подлинное благо и предназначение, которое как раз и состоит в том, чтобы познать истину – то есть живого и истинного Бога – и возрадоваться ей вовеки. Но в атеистическом мироздании истина не является ни личностной, ни благой. В ней нет ничего, кроме «слепого, безжалостного безразличия». У нас нет ни долга ее искать, ни уверенности в том, что найти ее – стоит.

В этом случае бессмысленно говорить о том, что мужество, с которым человек смотрит в лицо унылой реальности, достойно похвалы – достойно в чьих глазах? Никакого высшего Судии, который мог бы судить деяния по их истинному достоинству, нет; наши суждения «это достойно, а это – нет» не соотносятся ни с какой объективной реальностью. Вы можете считать определенный поступок достойным, я – дурацким; спрашивать, кто из нас прав, бессмысленно, потому что в мироздании без Бога просто нет никакого объективного критерия, по которому мы могли бы быть правы или неправы; наши суждения являются одинаково пустым сотрясением воздуха.

Перед лицом космической пустоты бессмысленно молиться и уповать – и точно так же бессмысленно противиться и негодовать. Человек, дерзко бросающий вызов пустоте, ничуть не лучше человека, смиренно обращающего туда молитвы, – там некому принимать ни вызовов, ни молитв, пустота не враг, которому можно бросать вызов, и не друг, с которым можно помириться, – это просто пустота. Мужественное бросание вызовов неодушевленным предметам – такое же дурацкое занятие, как молитвы им; обращаться к такому мужеству как к некой позитивной ценности вполне бессмысленно. Вся та романтика мятежа, к которой нередко обращается атеизм, теряет всякий смысл, если мы принимаем его хоть немного последовательно – ведь в этом случае просто не существует Того, против кого можно было бы поднимать мятеж.

Огонь сознания, случайно воспламенившийся в ходе бессмысленного и бесцельного разворачивания Вселенной, так же случайно погаснет, как будто его никогда не было. «Почему? – А почему нет?». Всякая индивидуальная жизнь навсегда угаснет; наконец, угаснет и человечество. Подвиги и преступления, надежды и страхи, достижения и провалы в конечном итоге будут иметь один и тот же результат – никакой. Вы не отличите костей праведника от костей злодея; все истлевают одинаково. Мужество и трусость, верность и предательство, сострадание и черствость идут перед мирозданием в одну цену – никакую. Мироздание бессмысленно, смерть необратима – если вы принимаете атеизм, принимайте его всерьез.

«Человек изгнан навек, ибо лишен и памяти об утраченном отечестве, и надежды на землю обетованную», – говорит Альбер Камю; даже он вынужден тут прибегать к христианской терминологии. Христианство смотрит на наше состояние по-другому: не «мы лишены», а мы подавили в себе память об Отечестве и отказались от надежды. Это наш грех, наш выбор, который мы совершили и в котором закоснели; жизнь не бессмысленна – это мы в своем неверии и противлении отвергаем ее смысл. Абсурд – не свойство существования как такового. Это следствие нашего трагического мятежа против Того, кто является смыслом и целью мироздания.

Само наше переживание абсурда, сам поиск смысла свидетельствует о том, что мы созданы для некоего предназначения – и отпали от него. Чтобы оставаться атеистами, нам нужно поверить, что это – какой-то побочный эффект эволюции, бесконечно долгого процесса конкуренции за еду и самок. Но способность задумываться о смысле – вместо того чтобы есть и размножаться, размножаться и есть – только подрывала бы наши шансы в эволюционной гонке. Откуда в нас эта способность искать смысла и цели – то, что мы называем «душой»? Вера отвечает на этот вопрос: потому что мы созданы, чтобы найти. И поиски эти начинаются в глубокой древности.

Он сотворил нас, и мы – Его творение