Зачем нам чучела?

Сашка понимал, что они с Котькой поступили нечестно. Мама часто им говорила: «Самое страшное в жизни — ложь. Учитесь говорить правду, даже если её сказать трудно». Но вместо того чтобы выделывать это дурацкое чучело, когда на свете есть живые аисты и орлы, когда на свете есть новые города, а один из них — рядом, разве не стоило пойти на такой обман?!

«Да, попробуй теперь выпутаться», — думал Сашка, сидя на последнем уроке рисования.

Клавдия Ивановна рисовала на доске дерево, Сашка решил, что сейчас на уроке он должен сделать что-то такое, чтобы его выгнали из класса. Он начал вспоминать, за что обычно выгоняют из 5-го класса их соседа Толика Бабаскина. Толя два раза в неделю приходит домой на час раньше… Что бы такое придумать?..

Может быть, бросить галошей в лампочку? Но под рукой нет ни одной галоши, а жаль… От неё остаётся такой роскошный след на потолке! За этот след Бабаскина выгнали на неделю… А что, если?..

Клавдия Ивановна спокойно рисовала листики, когда Сашка закричал на весь класс:

— Отдай мою книгу!

— Какую книгу? — ничего не понимая, спросил Гера.

— Клавдия Ивановна! — снова закричал Сашка. — Он взял мою книгу и не хочет её возвращать!

— Какую книгу, Байда, в чём дело?

— Я не брал его книги, — сказал ничего не понимающий Гера.

— Брал! Брал!.. Покажи! — закричал Сашка и потребовал, чтобы Гера немедленно отдал книгу.

Гера вынул свои новенькие книги из портфеля.

— Это разве твои книги?

— Не все, а эта моя, — сказал Сашка. Он указал на самую новую. У него в портфеле лежала точно такая же книга.

— Немедленно прекратите, — сказала Клавдия Ивановна. — Книги все одинаковые.

— Пусть отдаст! — настаивал Сашка.

— Может быть, я перепутал… случайно, — сказал Гера и отдал свою книгу.

— Клавдия Ивановна! — снова позвал Сашка учительницу. — Скажите Гере — он толкается.

— Кто толкается?! — удивился Гера.

— Ты!

— Как я толкаюсь?!

— А вот так. — И Сашка с размаху так толкнул Геру, что он с рёвом вылетел из-за парты на пол.

— Байда! — сказала Клавдия Ивановна. — Что с тобой происходит?

— Ничего. Просто я не хочу с ним сидеть.

— Почему? — спросила учительница.

— Он подсматривает! — заявил Сашка.

— Кто подсматривает? Я отличник, — почти плача, крикнул Гера. — Когда я у тебя подсматривал?!

— Всегда. На арифметике, — спокойно сказал Сашка.

— Немедленно прекратите! Чтобы не было больше ни звука, — сказала учительница.

— А если муха пролетит? — поинтересовался Сашка.

— Если пролетит муха, я вас выставлю обоих.

Класс затих, ничего не понимая.

Только шмыгал носом Сашка, решаясь на крайние меры, и, когда Клавдия Ивановна снова повернулась к доске, он запел:

А я иду, шагаю по Москве
А я ещё пройти смогу…

— Что это такое? — спросила, повернувшись к классу, Клавдия Ивановна.

Сашка встал и сообщил:

— Песня из кинофильма «Я шагаю по Москве». Музыка Андрея Петрова.

Клавдия Ивановна немножечко подумала и сказала:

— Это хорошая песня, Костя, но ведь сейчас не урок пения. Правда же?

— Правда, — согласился с учительницей Сашка и сел на место.

Клавдия Ивановна снова взяла мел, обернулась к доске, и в наступившей тишине Сашка с отчаянием громко затянул:

А я ещё пройти смогу
Могучий Тихий океан,
И тундру, и тайгу,
Ча-ча-ча!

— Всё, Байда! — сказала Клавдия Ивановна. — Дай твой дневник!

Сашка, не медля ни секунды, выхватил Котькин дневник из портфеля и рванулся к дверям.

— Я скажу, чтобы пришла мама! — крикнул он на пороге и бросился вон из класса.

Он пробежал три квартала и пошёл шагом только на мосту. Здесь, на мосту, над крышами, над портом, над парящими голубями и синими спинами троллейбусов, он чувствовал себя в безопасности.

«Врать не умеет, а врёт…»

В трёх школах, куда Аннушка привела Котьку, Петрина никто не знал.

— А сколько тут у вас всего школ? — спросил Котька.

— Шесть. И ещё три строится, — сказала Аннушка. — А может быть, лучше пойдём на его улицу? Это совсем рядом.

— Я номера дома не знаю, — сказал Котька. Он и улицу запомнил совершенно случайно: уж очень красивое у неё название — Морской проспект.

— Идём, — сказала Аннушка. — Будем читать домовые доски.

Они обошли уже, наверное, двадцать домов, прочитали от начала до конца двадцать домовых досок, но нигде фамилии Петрина не было.

А когда дома пошли не только вдоль проспекта, но и в глубину в три ряда, Котька подумал, что не надо было слушать эту девчонку.

У одного из домов стоял мальчишка и грыз большое красное яблоко.

— Мальчик, — спросил Котька, — ты откуда?

— Отсюда, — ответил мальчишка.

— С этой улицы?

— Да, — сказал мальчишка. — Я мальчик с нашего двора.

— Ты, может быть, знаешь такого Петрина? — спросила Аннушка.

Мальчишка перестал грызть яблоко.

— Севку-то?

У Котьки от радости сладко ёкнуло сердце.

— А кто Петрина не знает? — сказал мальчишка и откусил от яблока.

— Мне он очень нужен, — сказал Котька. — Я из-за него из Одессы приехал.

— Пошли, — сказал мальчишка и спрятал своё яблоко в карман.