Читаем Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden полностью

Фехтование – парадоксальный спорт. У него есть отблеск аристократического прошлого, который пытается нацепить на себя богатая элита. Это очень удобный и ленивый образ мыслей, но скажите, разве ленивые журналисты когда-нибудь пытались называть вещи своими именами, избегая придумывания клише?

Парадокс фехтования заключается в конфликте между доступностью и возможностью. Его следовало бы преподавать в самых агрессивных городских школах, а не распылять на тех, кто просто может себе это позволить. Это не значит, что оно должно стать всеобъемлющим. Просто сеть должна стать шире, чем она есть сейчас. Во многих отношениях фехтование похоже на теннис, особенно в плане самоотдачи и индивидуальной тренировки.

Это, конечно же, и боевой спорт. В прежние времена целью фехтовального поединка было убийство оппонента, и со спортом это занятие имело очень мало общего. У меня есть коллекция старых книг по фехтованию, а также книги о дуэльном фехтовании. Нет более смертоносного способа избавиться от человека – кроме огнестрельного оружия, конечно, – чем пронзить его мечом.

Я брал свой фехтовальный набор с собой на гастроли и в каждом городе, где мы играли, старался по возможности тренироваться и сражаться в местном клубе. Это помогало отвлечься от атмосферы рок-н-ролльного гетто гастрольного автобуса. Я просто приходил и сражался, а потом мы с ребятами из клуба шли попить пивка и говорили в основном о фехтовании и очень мало о музыке, поскольку тем парням не было до музыки особого дела.

Я принимал участие в соревнованиях, когда только удавалось выкроить время, свободное от гастролей. У меня до сих пор хранятся несколько странноватых наград, которые я выиграл в США. Однажды я фехтовал на открытом воздухе во время традиционного американского ренессанс-фестиваля в окружении остроконечных шляп и тучных джентльменов в нарядах викторианской эпохи, кричавших «Давай!» с гнусавым калифорнийским акцентом, на стоградусной жаре. После того, как я вычистил из своего фехтовального набора коровий навоз, мне вручили розетку, на которой было написано: «За доблесть». Эррол Флинн, я круче, чем ты.

На самом деле я действительно брал уроки у мастера фехтования, который тренировал Эррола Флинна и был его дублером в нескольких фильмах. Кажется, этот человек – звали его Ральф Фолкнер – также преподавал фехтование Бэзилу Рэтбоуну и Стюарту Грейнджеру… ну и почти всем остальным в Голливуде. У него была собственная студия Faulkner Studios, расположенная в Восточном Голливуде, в том районе, где сейчас можно задешево арендовать жилье. Думаю, ему было за восемьдесят – и он все еще продолжал тренировать.

У игры на барабанах и фехтования много общего. И то и другое требует темпа, но боевой элемент требует еще и своевременности, которая не зависит от темпа. Своевременность – это способность нанести удар в самое подходящее время. Как, знаете, секрет хорошей шутки заключается в том, чтобы… погодите-ка… в том, чтобы сказать ее вовремя.

В промежутке между намерениями людей, или в промежутке между их последовательными действиями существует время для нанесения удара. Это все равно, что наблюдать за тем, как великий боксер без усилий пробивает себе путь к победе, словно бы читая все намерения своего противника и будучи на два шага впереди. Ральф был не очень подвижен, но скорость и точность его рук были необычайны. Его рука двигалась так, будто в воздухе перед ней была заранее прочерчена невидимая канавка, и я старался изо всех сил, чтобы достичь необходимой точности, вращая острие своей рапиры вокруг потертой алюминиевой гарды и пытаясь попасть в его потрепанный кожаный пластрон.

Из-под маски он выкрикивал команды. Его голос был грубым, и его было довольно трудно понять. Он поднимал маску и смотрел на меня сквозь толстые линзы очков в проволочной оправе: «Выпад Парри четыре, я сказал!».

– А, ну да, – отвечал я.

В Лос-Анджелесе был еще один фехтовальный клуб, управлял которым бывший олимпийский чемпион по фехтованию из Японии Хейзабуро Окава, который был также был чемпионом по кен-до и неплохо играл в гольф. Хорошая координация рук и глаз у него была, правда?

В компании фехтовальщиков я чувствовал себя как дома, поскольку они почти всегда были эксцентричными, умными и любили пиво. Моей главной проблемой в попытке улучшить свое мастерство было отсутствие постоянства в тренировках и обучении. Вы просто не можете чего-то добиться без серьезного вклада со стороны грамотного тренера. Мы все ненадолго вернулись в Джерси, чтобы соорудить следующий альбом, но с тренерами по фехтованию на острове было туговато, так что я строил планы пригласить туда моего приятеля Джастина, чтобы мне было с кем спарринговать.

Хранившиеся у ученых-ядерщиков Часы Судного Дня показывали две минуты до полуночи[16]. Это звучало как название песни. Рональд Рейган рассказывал об «империи зла» в Советском Союзе, а Стив, просто хохмы ради, быстренько накатал эпическую песню, пересказывающую мотивы поэмы Сэмюэла Колриджа «Сказание о старом мореходе».

Перейти на страницу:

Все книги серии Music Legends & Idols

Rock'n'Roll. Грязь и величие
Rock'n'Roll. Грязь и величие

Это ваш идеальный путеводитель по миру, полному «величия рока и таинства ролла». Книга отличается непочтительностью к авторитетам и одновременно дотошностью. В ней, помимо прочего, вы найдете полный список исполнителей, выступавших на фестивале в Гластонбери; словарь малоизвестных музыкальных жанров – от альт-кантри до шугей-зинга; беспристрастную опись сольных альбомов Битлов; неожиданно остроумные и глубокие высказывания Шона Райдера и Ноэла Галлахера; мысли Боба Дилана о христианстве и Кита Ричардса – о наркотиках; а также простейшую схему, с помощью которой вы сможете прослушать все альбомы Капитана Бафхарта и не сойти с ума. Необходимые для музыканта инструменты, непредсказуемые дуэты (представьте на одной сцене Лу Рида и Kiss!) и трагическая судьба рок-усов – все в этой поразительной книге, написанной одним из лучших музыкальных критиков современности.

Джон Харрис

Биографии и Мемуары / Музыка / Документальное

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное