Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен

Человек как существо информационное характеризуется не столько поведенческими стратегиями и системами ценностей, сколько технологией их формирования. Бессознательно он усваивает мировоззренческие принципы или сознательно: вот в чем вопрос.

Человек как индивид в конечном счете выстраивает свои отношения с миром бессознательно (при этом рациональное начало, опирающееся на интеллект, может внешне доминировать), и отношения эти будут приспособительными. Факт и степень участия интеллекта в процессе освоения мира не делает человека существом разумным.

Человек как личность начинается там, где возникает сознательное, разумное управление информацией, имеющей отношение, прежде всего, к человеческому измерению (к психике и сознанию). С точки зрения информационной личность понимается как тип управления информацией, где приоритет в выстраивании информационной картины мира отдается сознанию. Интеллект в информационном пространстве личности способен функционировать в режиме разума.

В этой связи определение интеллекта и разума должно учитывать следующие позиции.

1. Интеллект уже не психика, но еще не разум.

2. Интеллект, конечно, нельзя отрывать от психики, но еще грубее отождествлять его с психикой. Интеллект может продлевать и усиливать функции психики (функции приспособления человека к миру в ущерб отношению познания) – но именно потому, что интеллект уже отделен от психики.

3. Интеллект работает с понятиями, а психика нет. Интеллекту в сотворении информационной картины мира отведена особая, отличная от психики, функция.

4. Интеллект нельзя отрывать от разума, но еще грубее отождествлять его с разумом. Несмотря на то что и разум, и интеллект работают с понятиями и системами понятий, их функции в работе человека с информацией существенно различаются. Разум отвечает, если так можно сказать, за целостное восприятие мира, за связь «всего со всем»; интеллект – за линейное, фрагментарное, одномерное «постижение мира» (так сказать, за логику).

5. Интеллекту отведена маргинальная роль – быть слугой двух господ: разума и психики. Это определяет амбивалентную сущность интеллекта: с одной стороны, он может «сливаться» с психикой, образуя с ней целостный альянс; с другой – он, несомненно, по природе своей ближе к разуму, он и есть, собственно, разум в своем зародышевом состоянии.

Интеллект – это способность управлять информацией, которая ограничена системным характером своей структуры. Предел информационных возможностей интеллекта – распознавать системы систем (здесь интеллект выступает как инструмент диалектической логики). Структурный признак системы – соотношение части и целого, при этом целое состоит из частей, замена которых не ведет к утрате идентичности целого. Структурный принцип целостности: каждый момент целого промаркирован свойствами целого, состоящего из моментов целого (например, океан состоит из капель, каждая из которых репрезентирует свойства океана), и утрата момента сказывается на свойствах целостности.

Путь познания противоречив, иногда он осуществляется в форме приспособления. Иногда от интеллекта до разума – один шаг, иногда – пропасть. Вот эта предрасположенность человека к информационной гибкости, лабильности, амбивалентности и помогает ему, и мешает. Чтобы извлечь больше пользы из такого положения вещей, лучше сочетать гибкость с принципиальностью – лучше разделять интеллект и разум по функциям, в том числе по культурным функциям. Если разграничивать цивилизацию и культуру как типы управления информацией, то следует признать, что в основе цивилизации лежит интеллект, в основе культуры – разум.

Таким образом, разум – это способность управлять информацией, которая выходит на уровень целостности, где проявляется связь всего со всем. Если мир целостен, един, то это единство должно проявляться в плане информационном – и прежде всего в информационном. Например, информационная структура таких нравственных отношений, как любовь, свобода, стремление к истине («нравственный закон внутри нас», по Канту) должна быть однородна со структурой вещества, из которого состоит вселенная («звездное небо над головой», по Канту). Это в большей мере предположение, нежели констатация научно зафиксированного факта; тем не менее целостность должна включать человеческое измерение в «нечеловеческое». Физика и математика в своих высших измерениях должны как-то пересекаться с высшими культурными ценностями. Не станем лукавить, это «всего лишь» ощущение, когнитивная эмоция, которые – а вот тут внимание! – в один прекрасный момент могут трансформироваться в научную интуицию. Философия находит свое подтверждение в физике, а физика – в философии: это утверждение сложнее опровергнуть, нежели подтвердить.