Зачем нужны университеты?

Официальные представители высшего образования, несомненно, используют этот навязанный язык с честными намерениями, и они, надо думать, уверены в том, что на их собственное понимание характера интеллектуальных исканий не влияет прагматичное признание необходимости его использовать. Но здесь есть двойная опасность. Во-первых, если защитники университета выдвигают только такой аргумент и никакого иного, тогда в самом скором времени достойными поддержки будут считаться только те виды деятельности, которые действительно приносят результаты, заданные соответствующими критериями. Во-вторых, благодаря такой одноцветной манере речи все мы приучаемся к подобным фразам и перестаем замечать то, что они колонизируют наше сознание. Когда мы в сотый раз читаем, что научное исследование должно поддерживаться, поскольку оно способствует «росту», это похоже на ритуальное заклинание, совершенно трюистическое по своему характеру, и мы просто перестаем замечать то, что интеллектуальное исследование представляется им в том свете, будто бы само оно было своеобразным гормоном, а «рост» – своего рода безусловным благом. И когда нам говорят, как часто бывает сегодня, что университеты вносят вклад в «конкурентоспособность» нашей страны, мы едва ли фиксируем то, что такая цель может быть порочной или даже нежелательной. Одно из благотворных следствий возвращения из мира публичного дискурса к исследованиям, которые сегодня развиваются университетами, заключается в возможности вырваться из этой оцепенелой покорности и вспомнить, что слова – не только наши слуги, но и наши господа.

В этой связи было бы интересно подвергнуть речи и статьи об университетах за авторством политиков, академических управленцев, лидеров бизнеса и других публицистов небольшому текстуальному эксперименту. Мы могли бы попробовать удалить все ссылки на «экономическое процветание», «рост», «нашу экономическую конкурентоспособность», «создание богатства» и т. д., а потом посмотреть, осталось ли в них что-то, хотя бы отдаленно напоминающее аргумент в пользу ценности университетов и поддерживаемых ими видов деятельности. Подозреваю, что итоговые тексты будут напоминать картины старинных полей сражения, на которых разрозненные группки бойцов, оставшихся в живых, продолжают куда-то двигаться, хотя и потеряли контакт с основной армией, а потому им грозит опасность погибнуть от первой же вражеской атаки. Несколько номинальных ценностей еще можно найти кое-где на этих обезображенных и пустынных ландшафтах оголенных пассажей: один из них, положим, несет некогда гордое имя «культура», которое все еще можно прочесть на поблекшем знамени, другой тянет за собой тягач с вывеской «мастерство», к которому, однако, не прицеплено пушки, но никакой огневой мощи у них уже нет, как и ощущения своего места в общей битве.

Мифические создания многое говорят нам о надеждах и страхах общества: часто они являются способом экстернализовать и наделить силой желания и тревоги, которые в каком-то смысле не удается откровенно признать. Мифический зверь, преследующий нашу дискуссию, – это «налогоплательщик». Он предстает угрюмым и капризным созданием, особенно боится любых контактов с посторонними, опасаясь, как бы у него не отняли пожитки, плоды того, что оно любит называть своими «трудами» (ведь такие плоды всегда «добыты трудом»). На самом деле удивительно, что у этого зверя вообще есть время, чтобы работать, ведь его изображают так, словно бы он посвящал себя исключительно наблюдению за разно образными хищниками, которые в каком-то смысле претендуют на его имущество, поэтому сам он всегда готов отвергнуть малейший намек на то, что этим имуществом стоит поделиться с другими животными. В больших поэтических нарративах, в которых мы встречаемся с этим мифическим созданием, о нем в то же время рассказывают, что его легко отвлечь или задобрить: если ему говорят, что часть его пожитков будет использована для создания еще больших пожитков всех тварей в целом, включая и его самого, тогда оно становится на удивление мирным и покорным. Защита и преумножение своих пожитков – это, похоже, его единственное занятие, оно монокультурно как муравей, но сильно уступает последнему в способности к сотрудничеству и ресурсах. Если бы оно было реальным, а не мифическим созданием, эти недостатки, мешающие ему жить, давно бы привели к его вымиранию.