Зачем работать. Великие библейские истины о вашем деле

Когда мы работаем, мы стремимся оставить след. Это может быть признанием наших трудовых заслуг, или мы мечтаем что-то изменить в нашей области, или сделать что-то такое, что сделает наш мир лучше. Ничто не приносит столько удовлетворения, как та мысль, что благодаря нашим достижениям что-то стойко изменится. Но Философ охлаждает наш энтузиазм, говоря, что, даже если мы принадлежим к тем немногим, которым удается достичь того, о чем они мечтали, это ничто, потому что в итоге наши достижения не будут стойкими. «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это – суета! И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем» (2:18–20).

Раньше или позднее все результаты нашего труда будут стерты историей. Человек, который займется вашим бизнесом или тем делом, которое было вам дорого, или созданной вами организацией, может свести на нет все ваши достижения. Разумеется, все помнят изобретателей и новаторов, которые подарили человечеству что-то ценное на долгое время, но таких людей в истории немного, и, разумеется, в итоге даже самых знаменитых «не будут помнить вечно» (2:16), поскольку все вещи и любые достижения под солнцем в конце концов обратятся в прах, включая саму цивилизацию. Все труды, даже изменившие ход истории, в конце будут забыты и полностью утратят свое значение (1:3-11).

Короче говоря, даже если ваш труд приносит плоды, он в итоге бессмыслен, если существует только жизнь «под солнцем».

Отчуждение труда

Труд под солнцем лишен смысла, потому что он имеет преходящий характер, а это отнимает у нас надежду на будущее. Он также отчуждает нас от Бога и друг от друга, а потому лишает нас радости уже сейчас.

Мы снова можем с сочувствием подумать о герое пьесы «Амадей» Сальери. Этот человек хотел бы творить чудесную музыку, но его талант достаточно скромен. Рядом с Моцартом он понимает, насколько банальна его музыка. Он просит у Бога дать ему блестящие творческие способности, но ничего из этого не выходит. Сальери начинает злиться на Бога. И он говорит Богу: «Отныне мы враги, Ты и я… Ты не приходишь ко мне, хотя так мне нужен, Ты смеешься над моими стараниями… Ты несправедлив, нечестен, недобр». Сальери наполняется горечью при мысли о Боге и делает все возможное, чтобы уничтожить Моцарта, Божий инструмент.

Был ли Бог нечестным и недобрым? Если это правда, то она касается не только Сальери. Никто не станет спорить с тем, что лишь малое число музыкантов во всей истории обладало дарами, сравнимыми с дарами Моцарта. Нет, Сальери погрузился в пучины мрака и отчаяния по той причине, что вся его жизнь строилась на мечте о славе композитора. И ему стало казаться, что Бог ему что-то должен.

Пока мой отец горячо молился Богу о защите его торгового дела, я тайно возносил ему свою молитву – самую честолюбивую молитву из всех мальчишеских молитв. Господи, сделай меня великим композитором! Да буду я прославлять тебя через музыку – и прославлюсь через нее сам! Сделай меня знаменитым в этом мире, дорогой Бог! Сделай меня бессмертным! Пускай после моей смерти люди вечно упоминают мое имя с любовью из-за того, что я написал![104]

Слово «бессмертный» дает ключ к тому, что происходило в сердце Сальери. Его вполне понятные амбиции заменили ему спасение, и потому, несмотря на большой успех, ему чего-то не хватало. Это было не обычное разочарование, но отчуждение и несчастие из-за того, что он не так хорош, как Моцарт.

«Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это – суета!» (2:22–23). Тоска и боль человека настолько сильны, что он не может успокоиться: это переживания того, душа которого полагается исключительно на обстоятельства его работы. В этой яркой картине автор явно противопоставляет своего героя Богу, за чьими трудами последовал настоящий отдых (Быт 2:2), а бессознательно Спасителю, который способен спать даже во время бури (Мк 4:38).