Зачем России Европа? - Избранные статьи

И отныне было поздно сожалеть о прошлых ошибках. Россию с головой выдали “самому коварному врагу славянства”. А тот, естественно, назначил за свой дружественный нейтралитет цену – Боснию и Герцеговину. И поставил жесткое условие: на Балканах не должно быть создано одно “сплошное” славянское государство. Так, не пролив ни капли крови, Австрия достигала всех своих целей и вдобавок приобретала еще изрядный кусок славянских Балкан.

Александр II мог теперь перефразировать то, что сказал он в 1871 г. о депеше Горчакова: мы оказались больше австрийцами, чем сами австрийцы. Только сказать этого вслух он не посмел бы. Соглашение с Австрией должно было оставаться секретом от славянофилов. Они бы никогда ему такого предательства не простили. Так или иначе, 12 апреля 1877 г. Россия объявила войну Турции.

ОТЫГРАННАЯ КАРТА

Здесь не место описывать русско-турецкую войну, затянувшуюся почти на год. Исход ее был предрешен. Даже при крайнем напряжении сил турки могли выставить в поле не более 500 тысяч штыков, половина из них – необученных. Им противостояла полуторамиллионная армия обученных русских солдат. Спланирована кампания, однако, была, как всегда, из рук вон: три бездарных штурма Плевны, на подступах к которой положили целую армию (в конечном счете Плевну взял правильной осадой герой Севастополя Тотлебен). Выручила отвага русских солдат, их героическая защита Шипки, спасшая судьбу кампании. Однако победоносная армия, спускавшаяся с Балкан, была в состоянии отчаянном. Как записывал офицер главной квартиры, “наше победное шествие совершается теперь войсками в рубищах, без сапог, почти без патронов, зарядов и артиллерии”.

И все же результат был налицо: турецкая армия перестала существовать. Путь к вожделенному Константинополю казался открытым. 19 февраля 1877 г. в пригороде Стамбула Сан-Стефано генерал Игнатьев и турецкие уполномоченные подписали мирный договор. Увы, обе стороны продолжали работать по сценарию Бисмарка. Высокопоставленные славянофилы, разочарованные, как мы помним, франкофильством черногорцев и склонностью сербов к “европейской гражданственности”, всегда возлагали главную надежду на “забытое, забитое болгарское племя”. Потому и спланировали, в нарушение договора с Австрией, новое болгарское государство величиною с половину Балкан – от Черного и Эгейского морей до самой Албании на Адриатическом. Великой Болгарии предстояло, естественно, быть оккупированной русскими войсками. Турки же соглашались на все русские условия. Им было ясно: чем больше они уступят, тем вероятнее возмущение Европы – и международная конференция, а именно этого добивался Бисмарк.

Расчет турок был, разумеется, точным. Австрия, усмотрев в Сан-Стефанском договоре явное нарушение секретной договоренности с Россией, объявила мобилизацию. Английский флот стал на якорь у Принцевых островов в виду Константинополя. Все теперь свелось к позиции Германии. И Бисмарк, совсем недавно заявлявший, что весь восточный вопрос “не стоит костей одного померанского гренадера”, вдруг согласился стать посредником между конфликтующими сторонами. Нет, он, конечно, не собирается “играть роль судьи и наставника Европы”, но если державы согласятся встретиться в Берлине, он великодушно возьмет на себя роль миротворца или, говоря его словами, “честного маклера”.

Карта панславизма, с другой стороны, была в его глазах отыграна. В славянофилах он больше не нуждался. Горчаков и Шувалов, как замечает французский историк, к великому своему изумлению уже не нашли у Бисмарка того расположения к России, на которое они рассчитывали: одно лишь холодное и суровое беспристрастие, ни малейшей поддержки ни в чем.

Берлинский конгресс, открывшийся в июне 1878 г., разделил Болгарию, задуманную как главный инструмент российского влияния на Балканах, на три части, одним ударом лишив тем самым Россию всех плодов победы. И словно в насмешку над славянофильскими надеждами “забытое, забитое болгарское племя”, едва обретя независимость, устремилось туда же, куда прежде него рванулись и греки, и сербы, и даже черногорцы, т.е. к проклятой “европейской гражданственности”. А Россия что ж? Она с чем была, с тем и осталась. Хуже того, поссорившись со вчерашней союзницей Румынией (у которой она отняла Бессарабию), Россия оказалась дальше от Константинополя, чем когда бы то ни было.

Англия, вместе с тем, получила Кипр, Австрия – Боснию и Герцеговину. На самом деле, как и запланировал Бисмарк, Австрия была теперь куда ближе России к Константинополю. “В истории немного найдется таких странных и несправедливых решений”, – заключает тот же французский историк.

ЗАЧЕМ НУЖНА БЫЛА ВОЙНА?