Зачем смерть давала шанс (СИ)

Меня интересовало, что там за рубежом думают о нашей Революции. В одной из газет в рубрике мировые сенсации я наткнулся на заметку. В заметке говорилось, что ученые-археологи, ведя раскопки в Египте, под фундаментом какого-то строения нашли усыпальницу. В ней кроме саркофага находилось пять тысяч артефактов. В саркофаге находилась мумия взрослого человека с двумя маленькими. Маленькие мумии принадлежали, скорее всего, грудничкам. В первое время ученые думали, что это женщина с детьми, но вскоре расшифровали надписи на самом саркофаге, а также на стенах самой усыпальницы, пришли к выводу, что это мумия принадлежит фараону.

Мумия принадлежала Тутанхамону, Ученые даже выяснили возраст умершего, он не превышал двадцати лет. Что касается детских мумий, то ученые затруднялись сказать, кому они принадлежали. Ученые считают, что фараона по какой-то причине хоронили тайно. И только благодаря тому, что гробница была никому неизвестна, над ней и было построено какое-то сооружение. А уже благодаря этой постройке, сохранилась гробница до наших времен, и не была разграблена мародерами.

— Я тоже что-то слышал о такой находке, и даже припоминаю имя Тутанхамона, — согласился с Егором Петр Ильич.

— Ну, вот, и я тогда сопоставил эти данные с тем, что я слышал в доме Тугая, то был потрясен. Ведь до этого момента я скептически относился ко всем этим рассказам о фараонах. Но, получив в газете подтверждение, я понял, что эти люди действительно очень много знают о своем происхождении. Посуди сам, ведь пока не появилась эта заметка, никто ведь и не знал о существовании Тутанхамона, а у нас в деревне тем более. Узнав такие подробности, я понял, что Тугай действительно ведет свою родословную от фараонов.

Вот поэтому, Тугай решил больше жениться и закончить проклятие на себе.

Я, конечно, не одобряю такое решение, но как только представлю, какое количество людей погибло за эти три тысячи лет, то волосы встают дыбом на голове. Вот Тугай и надеется, что если не будет у него прямых наследников, то проклятие умрет вместе с ним. И я в душе поддерживаю это решение.

— Вот оно в чем дело, — задумчиво произнес Петр Ильич. — А я часто думал сам себе, почему Тугай не женится. С войны пришел он еще не старым, можно сказать в полном расцвете сил. У нас тут пол деревни вдов осталось, вполне мог себе любую из них взять. А как ему было тяжело, когда у него появился Антошка? А оно видишь, как получается.

— Мы сколько с Наташей уговаривали, а он наотрез отказывается:

«— Не хочу, — говорит, — больше родных хоронить. Устал я от смертей, надо спокойно немного пожить».

— Конечно, было бы намного проще, если бы он жил рядом в деревне. А так, мы с Натальей хоть и стараемся помогать ему, но ведь туда на хутор не набегаешься. А он, ты ведь знаешь какой, никогда не пожалуется. А тут еще как назло горе такое.

— Ты сейчас оттуда? Как там Антошка?

— Да был. Кое-что отвез, Наталья просила медикаменты и прочее.

— Ну и как там?

— Наташа сказала, что еще ничего не ясно. Она сейчас колет ему обезболивающие и снотворное. Говорит, пусть как можно дольше пробудет в бессознательном состоянии. Организму будет легче справляться с полученными травмами. У него ведь вдобавок и сильнейшее сотрясение мозга. Для Антона сейчас главное покой. Сон и покой в его положении — это самое главное лекарство.

— Да, досталось парнишке, не позавидуешь.

— Действительно досталось, а, сколько еще впереди, одному только богу известно. И кто бы мог подумать, что ребенку в тринадцать лет придется испытать столько горя и бед. И вот что самое интересное, у меня складывается такое впечатление, что за этим ребенком смерть идет по пятам, но всякий раз отступает, как будто дает ему шанс на жизнь.

— Подожди, Егор Силантьевич, я, что-то не пойму, по твоим словам, можно подумать, что это не первый раз с ним происходит. Почему я об этом ничего не знаю?

— Да я об этом и говорю, что слишком часто в столь юном возрасте он подвергается опасности, а главное, что с самого своего рождения.

Егор рассказал, как погибли родите6ли Антона, как попал он в семью Савельевых, как его пытались братья Савельевы утопить и, наконец, как он попал к Тугаю.

Петр Ильич слушал, не перебивая, а когда Егор закончил с удивлением сказал:

— Ну, ты, Егор Силантьевич, своим рассказом совсем меня добил. Мне на моем веку такого еще слышать не доводилось, и, дай бог, чтобы и не довелось.

— Но, тем не менее, это так. Я ведь долго занимался поисками родных Антошки, а когда услышал, просто не поверил. Потом взял отпуск и специально поехал по тем местам. Свидетелей оказалось достаточно, чтобы я убедился в правдивости рассказа. И теперь могу тебя заверить, что все мои слова от первого до последнего чистая правда.

— А как Тугай к этому отнесся?

— Он еще ничего не знает. Помнишь, когда мы выловили Антошку из реки? Мы ведь наводили справки везде. Были в областном детском доме, да и я объехал почти все населенные пункты по области. Никто о нем ничего не знал. А в детском доме ведь выдали справку на опекунство. А теперь тем более ничего не изменишь.