Зачем тебе алиби…

— А может, сперва он за часы схватился, они у него в руке остались, — предположила она. — Увидел каменную подставку, бросил часы, ударил…

— Часы-то идут?

— Встали.

— Но они исправны?

Анжелике пришлось принести на кухню ненавистные часы и завести их для проверки. Часы оказались в порядке.

— Не похоже, что их швыряли… — делился своими соображениями Саша. — Стекло не поцарапано, и вообще все в идеальном виде.

— Ну, так что? — томилась Анжелика. — Что ты думаешь об этом?

— Ничего хорошего. — Саша поставил часы на стол, прислушался к их громкому тиканью. — Получается, что этот тип явился сразу после твоего ухода из дома. Получается, что часы эти были ему знакомы. В общем, у тебя был сообщник.

— Ты что несешь?!

— Я только предполагаю. Может, следователь тебе скажет еще что похуже. Да и баба в гневе тоже на многое способна — ты сама могла пробить ему череп этим каменюгой.

— Я тебя умоляю — будь серьезен! — От возмущения у нее тряслись губы. — Конечно, тебе можно смеяться… У тебя не требуют алиби, которого нет…

— Еще потребуют.

— Ну и что? Его убили с девяти до десяти. Ты был с Ленкой.

— Я усвоил, когда его убили, но я был не с Ленкой. Или она была не со мной, это с какой стороны смотреть…

— Серьезно? — Анжелика закурила, не сводя с него глаз. — А где вы были?

— Ленка задержалась у себя в магазине, пришла только в одиннадцатом часу. Я уже начал нервничать — вдруг струсила? А сам дома сидел, смотрел телик, чтобы успокоиться.

Анжелика отмахнулась:

— Тебе все равно легче. А Ленка вообще ни при чем. Он мой муж, пойми ты, и они, наверное, думают, что мне выгодна его смерть!

— А что — было не так?

— Да им-то откуда знать? Внешне все нормально, у нас даже счет был общий.. Ну, сняла я с него недавно крупную сумму, и что? Хорошо, что не все сняла, это было бы подозрительно…

— Ты им про счет сказала?

— С какой стати?

— Верно, молодец. Если бы сама вылезла с этим счетом, было бы подозрительно — чего это ты вдруг оправдываешься? Я думаю, когда они до счета докопаются, поймут, что его смерть тебе невыгодна, что деньги у тебя и так были. И отвяжутся.

— А если нет?

— Найдем свидетеля, — легко отозвался он. — И вообще — переживай меньше. Иначе раньше времени выдохнешься. А тебе нужно продержаться.

Это недолго, вот увидишь.

— Сам только что переживал!

— Ты меня беспокоишь, вот и переживал. Как ты выглядишь?

— Ужасно, ну и что?

Но Саша не сводил с ее лица пристального взгляда, и Анжелика вдруг почувствовала неловкость.

Она давно перестала воспринимать себя как женщину в его присутствии. Она была сперва родственницей, потом — товарищем по игре, потом сообщницей. И все это ее устраивало. Не устраивал ее вот такой взгляд — он не обещал ничего приятного, он был непонятен. Она с вызовом спросила:

— Любуешься? Знаешь, мне наплевать, как я выгляжу. Во всяком случае, когда дело касается тебя.

— Вот спасибо… — рассмеялся он. — Ты чего злишься? Мне тоже наплевать, как ты выглядишь, причем в любом обществе, не только в моем. Но я желаю, чтобы ты не создавала проблем на пустом месте. И главное — выдержала всякие гадости, которые будет тебе подсовывать следователь..

— Я выдержу.

— А я вот не уверен в тебе. Опять не спала?

— Почти нет. Но это неважно, я себя нормально чувствую.

— Я бы на твоем месте лег сейчас спать, — неожиданно мягко предложил он. — А я побуду здесь, не хочется ехать домой.

— Да ты что? — удивилась она. — Поссорились?

— Нет, но Лена совсем сдала. Нервы. Вся издергалась, плачет, напилась димедролу, чтобы уснуть, а ее не прошибло, стало еще хуже. Короче, я замучился. Еще вот ты.

Анжелика снова отдернула штору, посмотрела.

Девочка стояла, нахохлившись, сунув руки в карманы, трогала биту носком кроссовки, но больше не пыталась прыгать. С пятого этажа трудно было разглядеть ее коленки, но Анжелика поняла — они содраны до крови.

— Не беспокойся, — сказала она, не оборачиваясь. — Я выдержу. Я выдержала с ним семь лет, теперь выдержу еще пару месяцев.

— Лика, — он сказал это как-то странно, неуверенно. Она обернулась. — А если честно, вы ведь паршиво жили, да?

Анжелика пожала плечами:

— Да какая теперь разница. Я не из-за этого согласилась его убить.

— Но если все было хорошо, ты бы не согласилась, верно?

— Пожалуй, верно. Да я не думала никогда, хорошо мы живем или плохо Просто жила.

— А не слишком ли долго ты не думала? Семь лет —s— хороший срок.

— Хватит, — она опять отвернулась. — Хороший срок или плохой, но он кончился. А моя девочка ушла.

— Какая еще девочка?

— Та, которая упала.

— Иди-ка ты спать, — сказал он после короткой паузы. — Тебе же легче будет, если я останусь?

Анжелика не ответила, задернула штору и ушла к себе в комнату.

…Глаза она открыла уже в полной темноте. Подтянула одеяло к подбородку, скрючилась в любимой позе, блаженно опустила тяжелые ресницы… Но дрема не возвращалась. Под прикрытой дверью виднелась полоска света. На кухне слышался Сашин голос. «Говорит по телефону… — сонно подумала она. — Который может быть час?» И вдруг она резко подняла голову с подушки, прислушалась.

Она не ошиблась — Саше кто-то отвечал. Мужчина.