Зачем тебе моя боль (СИ)

— Разрешите представиться — Левый. И мы с вами знакомы, но, к сожалению, заочно.

— Явно не к нашему сожалению, — вставила я, заслужив недобрый взгляд от Марры. Левый обратил на меня внимание и перешел к сути вопроса.

— Мои ребята уже приходили к вам, просили передать привет. Подтверди, Шрам?

Второй амбал хмуро кивнул. Левый снова обратился к нам.

— Так что же, остиньоры, делиться будем добровольно или как? Кто у вас тут хозяин?

Умом я понимала — дело дрянь. Пусть даже мы в большинстве — нам все равно не справиться с ними, тем более, нет никакой гарантии, что за дверью не ожидает толпа таких же, как они. Только я хотела отозваться, но меня перебила Марра:

— Я здесь хозяйка, и я ничего вам не должна.

Левый смерил взглядом заговорившую женщину и зло произнес:

— Тогда мы тут камня на камне не оставим, а с твоей дочкой, — кивок в мою сторону, — разберутся мои ребята.

Женщины все побледнели разом. Амбал осклабился, предчувствуя победу.

— Катитесь отсюда, пока вам ваши яйца в глотки не запихнули, — в тон Левому произнесла Марра, закрывая меня собой, и тут началось.

Второй, тот который Шрам, угрозу воспринял слишком близко к сердцу и бросился на костюмершу с явным намерением ударить. Путь ему преградила я, во всеоружии встретив замах усиленным разрядом тока. Шрам явно не ожидал такого подвоха и наотмашь ударил меня по лицу. Удар немного смазался, поэтому рука проехалась только по губам, рассекая нижнюю до крови. Женщины дружно закричали, Левый поспешил оттянуть Шрама от греха подальше, но уходя, напомнил, что еще вернется.

В ателье сразу стало всем не до праздника. Женщины стали звонить домой и просить мужей забрать их или хотя бы встретить. Марра осмотрела мою травму, но я успокоила ее, сказав, что не чувствую боли.

— Какого черта ты вообще вылезла, Альена? — распинала она меня, собирая с пола осколки тарелок, которые мы разбили. — А если бы они тебя убили?

— Они пришли за деньгами, им не было нужды нас убивать, — возразила я, впадая в состояние мрачной меланхолии. — Тебе не следовало их злить, то же самое могли сделать и с тобой.

Марра опустилась на стул, сгорбившись.

— Не знаю, что на меня нашло, — она говорила тихо, словно вот-вот заплачет. — Этот как стал тебе угрожать, у меня даже перед глазами от злости потемнело. Альена, не думала, что скажу это, но пока нет твоего мужа — надо обратиться к деду. Они ведь еще придут.

Я покачала головой.

— К деду я обращаться не буду. Если кто-то из вас боится — после праздников можете повременить с выходом на работу, пока есть опасность.

Женщины все разом обернулись ко мне.

— Чего это? — спросила Роза. — Думаешь, мы испугаемся этих раскормленных кабанов? Черта с два! Лично я буду на работе уже второго января.

— И я, — поддержала Лои, остальные согласно закивали. — Не выдержу дома сидеть с мужем, лучше пару заготовок обметаю лишний раз.

— Никто тебя не бросит, — заключила Марра. — Да, всем страшно, как бы не храбрилась Роза. Но ателье и тебя мы в обиду не дадим.

— Не дадим, — пискнула молоденькая помощница костюмерши. — Ой, Альена, у тебя кровь.

Я коснулась рукой губы — пальцах отпечатались кровавые разводы. Сразу стал ощутим металлический привкус. И вдруг мне стало не по себе.

— Марра, — простонала я, — что-то мне плохо…

И медленно сползла со стула на пол.

В себя я пришла, лежа головой на коленях у Розы. Марра маячила перед глазами, нервно ходя взад-вперед, и с кем-то оживленно разговаривала по телефону.

— Маргарита, она очнулась! — голос швеи немного дрожал, словно она волновалась.

Марра тут же свернула разговор и протянула мне руки, помогая встать.

— Что это со мной было? — удивилась я, переживая свой первый в жизни обморок.

— Не волнуйся, я уже вызвала «неотложку», скорее всего, у тебя легкое сотрясение.

— Не нужно было, — запротестовала я, пытаясь встать с места, куда меня усадили, но в четыре руки меня вернули назад.

— Не смей даже двигаться, — пригрозила костюмерша. — Я поеду с тобой, и мы не выйдем из больницы до тех пор, пока я не увижу результаты обследования.

Это походило на общеколлективное сумасшествие — ни одна из женщин не спешила покинуть ателье, хотя за многими уже пришли или приехали их мужья, которым ничего не оставалось, как стоять в сторонке и смотреть на это безобразие. Все остались ждать карету «Скорой помощи». Во главе группы поддержки возвышалась Марра, своим грозным видом напоминая мне — шаг в сторону — и расстрел. Я не чувствовала себя ни хорошо, ни плохо, немного саднила губа и я устала в целом, но никаких новых ощущений не прибавилось. Попытки убедить в этом бдительную Маргариту провалились — она ничего не желала слушать.

Прибытие строгого фельдшера с фонендоскопом на шее мною было воспринято как явление бога народу. Я едва не обняла его как родного. Едва — потому что он был мрачен и угрюм, даже вопросы задавал коротко и четко. Я отвечала максимально честно, опуская факт нападения, врач делал какие-то пометки на листе. Поставить какой-то конкретный диагноз он не смог, предложив госпитализацию. Марра настояла.