Зачем убили Сталина? Преступление века

Даже Молотов в этом смысле для масс не был бесспорен. С другой стороны, не так уж непопулярен был Лаврентий Павлович — особенно если иметь в виду не просто массу, не просто «низы», а массу тех «низовых» специалистов, профессионалов, которые определяли облик новой страны. Здесь Берия был даже, пожалуй, беспрецедентно популярен. Причем не только среди атомщиков, ракетчиков или цитрусоводов. Имеется любопытнейший документ, который и сегодня мало доступен, поскольку опубликован в капитальном, но малотиражном (1 000 экз.) сборнике «Кремлевский кинотеатр. 1928–1953…», изданном издательством «Росспэн» в 2005 году. Документ этот — письмо от 8 мая 1951 года, направленное Берии выдающимся киноактером Николаем Черкасовым:

«Глубокоуважаемый Лаврентий Павлович!

После долгих размышлений решаюсь беспокоить Вас по следующему вопросу. В моих творческих планах последних лет первое место занимала и продолжает занимать мечта — воплотить в кино образ лучшего талантливейшего поэта нашей советской эпохи Владимира Маяковского.

Сценарий, написанный тов. Б. А. Катаняном, сосредоточивает все внимание зрителя на Маяковском… не в семейно-бытовом плане и не в узко-литературной среде, а в связях поэта со своими читателями, с народом. Такой образ Маяковского, исторически глубоко правдивый, очень увлек меня. Я сжился с ним и уже работаю над ним…

Два года тому назад сценарий этот был принят студией Ленфильм, но затем движение его по инстанциям приостановилось.

Если так будет продолжаться, то я, вероятно, лишен буду возможности воплотить этот замечательный образ на экране по очень простой причине — я старею …а Маяковского надо играть молодым.

Мое горячее желание работать над этой достойной самого вдохновенного труда ролью и заставляет меня беспокоить Вас просьбой помочь мне в этом деле»…

Почему же Черкасов обратился именно к Берии? Вопросами культуры и идеологии занимались Маленков, Ворошилов, Суслов, Фадеев, наконец — министр кинематографии Большаков… В те же дни — 12 мая 1951 года режиссер Михаил Ильич Ромм хлопотал за оператора Бориса Израилевича Волчека через «дорогого Георгия Максимилиановича» Маленкова.

А Черкасов писал Берии.

Почему?

Ответ мы находим у самого Черкасова:

«Я набрался храбрости написать Вам это письмо и послать Вам сценарий, потому что в моей памяти свежа встреча с Вами и Ваше удивительное внимание.

С глубоким уважением.

Преданный вам Н. Черкасов

8 мая 1951 г.».

Однако Лаврентий Павлович не имел никакого реального отношения к «культуре», и все, что он мог сделать, — это переправить письмо в ЦК Маленкову с резолюцией: «В ЦК ВКП(б). Маленкову Г. М. Прошу Вас заинтересоваться. Л. Берия. 14.V.». Маленков же адресовал просьбу Черкасова в секретариат Суслову, на чем дело вновь и заглохло. Не нужен был «агитатор, горлан и главарь» с его «ста томами партийных книжек» банде «поэтических рвачей и выжиг».

И непоэтических — тоже.

Что же до Берии, то, как видим, он в среде подлинно творческих русских интеллигентов-интеллектуалов был ценим и уважаем — как и сам Сталин. Впрочем, Берию ценил и простой народ, и тому тоже отыскиваются свидетельства в архивах. Так, 9 июня 1950 года секретарю ЦК М. А. Суслову была направлена записка Отдела агитации и пропаганды ЦК, где были приведены выдержки из писем, пришедших в «Правду» после выхода на экраны фильма «Падение Берлина». Фильм критиковали обычные, нечиновные советские люди, и вот как, в частности, критиковали: